и тяжелое дыхание. Ни секунды более не медля, понимая что в этом доме должен быть стандартный п-образный лестничный марш, левой рукой нащупывает перила, правую интуитивно выставляет чуть вперед, ногами пытается поймать ступени. В темноте это получается неважно, он спотыкается, перескакивает через одну и две ступени за раз. На лестничных клетках слабо горят кроваво красные лампы, но их освещения едва ли хватает что бы намного увереннее преследовать преступника. Наконец он слышит, как беглец больше не поднимается по лестнице, а вбежав на лестничную клетку движется по коридору, слышится шум отпираемого замка, и хлопок запираемой двери. Мгновенно вычислив запираемую изнутри дверь, он мысленно усмехнулся, преступник сам себя загнал в ловушку! Как это банально. Удар ногой всем весом чуть в сторону от замка, ни причинил ей видимого ущерба, хотя дверь и была деревянной. Нет он не был щуплым и слабым, а совсем даже наоборот, весьма дюжим богатырем весом, едва не доходившим до полутора центнеров и ростом под два метра. В сердцах сплюнув, он отошел на шаг назад, почти не целясь выстрелил несколько раз в замок. После чего повторил удар ногой. На этот раз успешно. В комнате было светло. Правда свет тот был будто могильным с синевой. Не обращая на это внимание, он шагнул вперед, намереваясь без лишних прелюдий, арестов и зачитывании прав просто и флегматично пристрелить подонка, причинившего столько несчастья. Сделав еще несколько шагов по направлению к единственной комнате, он замер: в центре комнаты стояло нечто. Да это определенно было то за чем он бежал. Это было то, что совершило все эти ужасные преступления. Он конечно верил до глубины души что человек на такое не может быть способен. Даже если бы это и оказался человек он не заслуживал бы справедливого суда, в его понимании. Но к счастью или нет «это» точно не было человеком. То, что стояло посредине комнаты подавило его волю, одним лишь взглядом. Но как такое могло быть? Тот, кто прошел не одну горячую точку, постоянно рисковал жизнью, убивал и сам не раз был бит разного рода ублюдками, обладал матерым, зароговелым характером, повидавший самые грязные уголки человеческой души, который еще минуту назад был полон решимости, знал, что делает благое дело на благо общественности. Как волю этого человека можно было так запросто, и в одно мгновение подавить, смести как пыль, заставить бояться? И это был не просто животный страх, это было нечто более глубокое, древнее. Смысла стрелять не было, возможно человеческое оружие вообще бессильно против «этого», бежать бесполезно. Это было сродни парализации страхом, которая в большинстве случаев благополучно приводит к сердечному приступу, и лишь натренированные пышущие здоровьем организмы могут пережить такое. Хотя надолго ли…
Майор полиции Олег Полтавченко проснулся посреди ночи в холодном поту, сердце бешено колотилось. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он уже не в первый раз видел во сне этот кошмар. И хорошо помнил первую часть сна, как он бежал по темному переулку за неуловимым маньяком, как поднимался по лестнице в абсолютной темноте,