знать все как одно», тогда как Аристотель по этому поводу писал: «знание общего делает человека мудрым, поскольку мудрый, насколько возможно, знает все подпадающее под общее. Хотя он не знает о каждом предмете в отдельности».
Аристотель критиковал учение Платона об идеях, обозначаемых им предельно общими классификационными понятиями, такими как благо, мужество, справедливость и т.п., которые по Платону являются истинной причиной всех вещей, их свойств и отношений. Тогда как по Аристотелю, идеи (т.е. общее) не предшествуют единичным чувственно воспринимаемым предметам и не являются причинами вещей, а, наоборот, зависят от них. Поэтому Аристотель считал, что «мудрость – это наука о первых причинах и началах», называемых им «видами противолежания», т.е. сравнительными понятиями разных видов. Благодаря этому шагу Аристотель вводил в философию разум и мудрость, что включало платоновскую философию, в границах которой действует только рассудочное мышление, в качестве частного случая своего более широкого и более обоснованного подхода.
То, что было сделано Аристотелем, не поняли последующие мыслители, поэтому вопрос о демаркации рассудка и разума, раз за разом поднимался в истории философской мысли Запада, которая изначально как раз и была направлена на различение двух составляющих мышления – рассудочную и разумную. Так, Николай Кузанский (1401 – 1464) – философ эпохи Возрождения довольно четко противопоставил рассудок более высокой ступени – уму, или интеллекту. Рассудок по Кузанскому оформляет данные чувств, различает, разделяет, а ум стоит над рассудком, придавая законченность результатам его более высокой деятельности. Отсюда следует восхождение человеческого познания: от чувств – к рассудку и далее – к уму (или интеллекту).
Другой философ возрождения Джордано Бруно (1548 – 1600) признавал те же ступени познания, что и Н. Кузанский: чувства, рассудок, разум (интеллект). Но по Бруно только разум доходит до познания совпадения противоположностей. Поэтому тот, «кто хочет познать наибольшие тайны природы, пусть рассматривает и наблюдает максимумы противоречий и противоположностей».
В последующем в немецкой классической философии эти две ступени мышления стали обозначаться как рассудок и разум.
«Всякое наше знание, – писал Иммануил Кант (1724 – 1804) – начинается благодаря чувствам, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, который представляет собою в нас высшую инстанцию для обработки материала наглядных представлений и для подведения его под высшее единство мышления». И хотя разделение рассудка и разума у Канта выражено наиболее рельефно, нежели у всех его предшественников, все равно и само это разделение, как и понимание того, чем определяется рассудочное и разумное мышление, носит у него рассудочный характер.
Следующий шаг в понимании рассудка и разума был сделан Гегелем, который рассудок связывает с метафизическим мышлением,
