распоряжаться ею, как и своей полной свободой, по своему усмотрению.
После этих слов Диэнна прошла мимо Эйджа, не коснувшись его даже мимолетным взглядом. Он растерянно смотрел ей вслед, не совсем понимая, что только что произошло. Потом гневно выкрикнул, глядя на старшего брата:
– Так вы любовники или нет, чёрт бы вас побрал?
– Были. И ты сам об этом знаешь.
– А сейчас?
– Нет. Она твоя жена, а мне – родственница, хотя и не по крови, а с родственницами я не сплю.
И, больше ничего не добавив, Рэйм так же отстраненно прошел мимо Эйджа. Но, не успев покинуть гостиную, услышал, как в открытое окно ворвался стук копыт. Остановившись, он обернулся и увидел, что брат бросился к окну.
– Уехала, – растерянно произнес он и вопросительно посмотрел на Рэйма.
– Ты знаешь, что делать, – ответил тот на незаданный вопрос и вышел из комнаты.
Глава 5
В столицу Флории Леверн съехались отряды айгов, айнов, фавинов и гленнов. Кальяс, Адгам, Антеро, Костэнс и Яри собрались в зале переговоров в здании Совета Велигов, чтобы определиться с магическими предметами, которые необходимо взять с собой в дорогу.
Все они, как на подбор, были высокого роста, худощавые и стройные, с распущенными по плечам волнистыми волосами.
Каждый имел при себе посох, длиной в локоть, и собственный меч, который сам выбрал своего хозяина в день его совершеннолетия и служил ему верой и правдой все последующие годы. У всех четверых мечи были из чистого метеоритного железа с добавлением белого золота. Так во Флории называли настоящее серебро.
Согласно ритуалу, меч только тогда вручался хозяину, когда над ним были произнесены различные заклинания, направленные на то, чтобы он никогда не затуплялся, не ржавел, был стойким к различным внешним воздействиям, приобрёл повышенную твёрдость и гибкость, мог светиться при приближении нечисти и одним своим прикосновением разрушать её. Поэтому хозяева берегли их, как зеницу ока. Все изготовленные в мечи отличались друг от друга, и у каждого был свой характер.
Посохи были из разных пород деревьев. У Кальяса – из ясеня с наконечником из топаза, у Антеро и Яри – из тиса с наконечником из изумруда и лунного камня соответственно, у Костэнса – из дуба, опоясанного орнаментом из золота, с наконечником из рубина. Адгам держал посох из кедра, разукрашенный серебром и увенчанный наконечником из аметиста. И на всех были вырезаны символы, значение которых было известно только их хозяину.
Кальяс, глядя, как все бережно положили свои посохи на стол, неожиданно вспомнил одну из сцен своей юности, когда отец подвёл его после поступления в Школу Практической Магии к роскошному ясеню, росшему на берегу реки, и сказал:
– Проси у него соизволения срубить одну ветвь и согласия стать твоим соратником как мага. Если ясень опустит к тебе одну из веток, значит, он дал согласие.
