будет на вашей школе… Когда приедут к вам с проверкой и начнут разбирательства, вы им тоже будете пояснять о том, что некий злобный дух заставил парня воткнуть себе в горло указку? Может быть, просто сослаться на то, что юноша был не здоров психически? Во всяком случае, его поведение до того момента прямо на это указывает.
– Вы намекаете на то, что мне следует замять это дело, да, возможно вы правы, – соглашался Бенедикт, – сейчас я в некотором смятении, и мне даже, знаете ли, сложно соображать, такое у нас впервые произошло. Надеюсь, что в последний раз. Но в чем я точно уверен – что Педро явно что-то напугало, причем настолько сильно, что рассудок помутился мгновенно. Должен заметить, что раньше за этим парнем не наблюдал такого. Да и воспитывался он в довольно приличной семье.
Бенедикт всеми способами пытался избежать всего этого разговора, но никак не получалось, все вышло так, будто он оправдывался перед Аароном, будто вообще он сам явился причиной того самого помутнения рассудка у мальчика. Аарон умело загнал его в угол, а перед этим его тринадцатилетний сын, который в одно мгновение перевернул тут все с ног на голову. Бенедикт всегда знал о существовании нечистой силы и о злодеяниях ведьм и колдунов. Он даже пытался писать об этом книгу, основанную на событиях личного наблюдения. Но, однажды попав под преследования инквизиции, он уничтожил все свои труды, предав их огню. Самого отца Бенедикта не удалось поймать, так как он бежал на другой конец страны, найдя приют в монастыре своих последователей, которым удалось его скрыть и даже сделать так, чтобы его поиски прекратились. Позже Бенедикт основал при нем богословскую школу, в которой и обучался Антонио.
Он пристально, и даже дотошно вглядывался в Аарона, пытаясь найти некую зацепку или разгадку, точнее, понять, почему от него веет чем-то таким зловещим. В отличие от маленького Хуана, Бенедикт был не из пугливых, и подобные явления всегда вызывали в нем интерес.
Вдруг его пронзила резкая судорога, а лицо покрылось холодной испариной.
– Что с вами, отец Бенедикт? – поинтересовался Аарон, завидев, что священника стало потряхивать. – Вам плохо?
Нет, это, видимо, действие лекарства, – отвечал, запинаясь, Бенедикт. – Я страдаю мигренью, возраст, знаете ли, в лазарете мне дали специальную настойку. Видать, я хлебнул лишнего. Случившееся сегодня совершенно выбило меня из колеи, и головную боль ничем было не утолить. Места не могу себе найти.
– Можно мне взглянуть, отец, что вы употребляете?
Бенедикт удивился, зачем это Аарону вдруг понадобилось знать, каким лекарством он лечится. Однако тут же достал из внутреннего кармана флакончик с настойкой, причем открыл, чтобы сделать очередной глоток, но Аарон резко остановил его.
– О, не пейте это, отец Бенедикт! Вам это не только не поможет, но и усугубит ваше состояние.
– Вот как! – разозлился Бенедикт на выказанное Аароном действие. – Быть может, вы располагаете сведениями, что бы
