style="font-size:15px;"> Как уже ни наторел мой полицейский слух ко всякого рода заявлениям, однако мне показалось, что я ослышался…
– Чего? Куда? – переспросил я.
– Палачом хочет быть кум Семен, – ответил ясно Дорожкин. – Сделайте такую милость, ваше высокородие, похлопочите…
Я велел ему встать, а сам невольно задумался, удивленно поглядывая на неожиданного просителя… Тот стоял, почтительно вытянувшись и пожирая меня глазами, блестевшими из-под его морщинистого, лысого, узкого и высокого лба.
Надо заметить, что на основании существовавших в то время законоположений правительство предлагало обязанности палача лишь преступникам, подлежавшим лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь или к отдаче в арестантские роты. Но даже и при этих условиях кандидатов на данную должность почти не находилось. Да оно и понятно: роль палача не свойственна русскому человеку, и даже среди арестантов охотников на нее всегда было мало. Правительство даже циркулярно в разных губерниях по тюрьмам разыскивало желающих принять на себя эти ужасные обязанности.
Вот почему после нескольких минут раздумья я решил, что дело, во всяком случае, надо расследовать, и тотчас задал вопрос о том, судился или нет когда-либо его кум.
Оказалось, что Дорожкин этого не знает. И он снова повторил, что его кум, Семен Грядущий, просит во что бы то ни стало выхлопотать ему определение на должность палача, обещая не пожалеть на это никаких расходов, лишь бы, впрочем, об этом до времени не было известно адмиралу Платеру.
– Потому, видите ли, что адмирал с трудом отпускает кума со двора, разве раз в месяц – в баню. Вот я за него и прошу. А так как кум завтра, кстати, именинник, то позвольте порадовать его, что вы взялись хлопотать по его делу…
Заинтересованный еще более как ходатаем, который, казалось, вполне искренне желал угодить своему приятелю, так и особенно личностью человека, который, живя на свободе и в известном достатке, стремился принять на себя ремесло палача, я решил заняться этим делом основательно.
Прежде всего я справился, почему он обратился именно ко мне, а не к другому и кто его ко мне направил. Ответы получил удовлетворительные: рекомендовал ему меня как могущего выхлопотать такую должность письмоводитель и паспортист квартала, служивший несколько лет у квартального надзирателя Шерстобитова.
Я объявил странному ходатаю, что завтра по делам службы буду на Васильевском острове и чтобы он вместе со своим кумом к часу дня явился в гостиницу «Золотой якорь», куда я заеду к этому времени.
Дорожкин отвесил мне поклон до земли и заявил на прощанье, что кум его ничего не пьет, не курит и человек весьма набожный… Словом – удивление, да и только…
Подъезжая на другой день к «Золотому якорю», я увидел, что мой вчерашний посетитель уже ожидает меня у подъезда. Очень предупредительно встретив меня и введя в отдельный номер, он опять бросился на колени и умоляющим голосом стал просить подождать не более получаса, потому что его кум не успел приготовить
