хорошо сформулировал, Срин’гахар. Однако я не могу допустить, что подобное возможно в реальном мире. Если слоны обладают г’ракх, то почему за все время своего существования на Земле они не сумели чего-либо достичь? Почему человечество завладело всей планетой, а слоны сосредоточены на одной небольшой территории, и их, собственно, не так уж много осталось?
– Вы убиваете слонов?
– Теперь уже нет. Но было время, когда люди убивали слонов для развлечения, ради их мяса или чтобы добыть их бивни на украшения. Было также время, когда слонов использовали как вьючных животных. Если бы слоны имели г’ракх, то…
Внезапно он сообразил, что угодил в ловушку, расставленную Срин’гахаром.
– И здесь, – сказал нилдор, – местные «слоны» позволяли людям себя эксплуатировать. Правда, вы нас не ели и очень редко убивали, но часто принуждали работать. И, несмотря на это, вы признаете, что мы обладаем г’ракх.
– То, что мы делали на этой планете, – ответил Гандерсен, – было огромной ошибкой, и, когда мы это поняли, мы отказались от владения вашим миром и убрались отсюда. Но это вовсе не доказывает, что слоны – разумные существа, обладающие интеллектом. Это животные, Срин’гахар, обычные крупные животные, и ничего больше.
– Города и машины – не единственные достижения г’ракх.
– Где же в таком случае их духовные достижения? Что слон думает о природе Вселенной? Каково его мнение о Животворящей Силе? Как он определяет свое собственное место в обществе?
– Этого я не знаю, – согласился Срин’гахар. – Но и ты этого не знаешь, мой любезный попутчик, поскольку язык слонов тебе недоступен. Ты ошибаешься, если считаешь, что г’ракх отсутствует там, где ты не в состоянии его заметить.
– В таком случае, вполне возможно, что и малидары обладают г’ракх. И ядовитые змеи. И деревья, и лианы, и…
– Нет, – ответил Срин’гахар. – На этой планете только нилдоры и сулидоры имеют г’ракх. Мы знаем это – вне всякого сомнения. В вашем же мире не обязательно лишь одни люди должны быть разумны.
Гандерсен пришел к выводу, что продолжать дискуссию бессмысленно. Был ли Срин’гахар шовинистом, защищающим духовное превосходство «слонов» во всей Вселенной, или же намеренно занял крайнюю позицию, чтобы заставить его проявить человеческое высокомерие и тем самым показать моральную уязвимость земного империализма – этого Гандерсен не знал. Впрочем, это не имело значения. Он подумал о Гулливере, обсуждающем проблемы разума лошадей с гуигнгамами.
– Придется мне с тобой согласиться, – вежливо сказал Гандерсен, хотя, может быть, я когда-нибудь привезу на Белзагор слона, и тогда ты мне скажешь, есть у него г’ракх или нет.
– Я встречу его как брата.
– Боюсь, тебя разочарует пустая голова твоего брата, – сказал Гандерсен. – Ты увидишь существо, внешностью напоминающее тебя, но, боюсь, ты не обнаружишь у него души.
– Привези слона, мой любезный попутчик, а я уже сам разберусь,
