посадку в Эль-Фашире, был потенциальной возможностью покинуть это убогое место.
Элен застряла здесь после прибытия транспортного самолета ООН с работниками гуманитарной службы. С ее документами вышла проблема; в путевом пропуске UNAMID отсутствовала необходимая печать, которая открыла бы ей доступ в лагерь ООН для временно перемещенных лиц в Зам-Заме. Из-за этой оплошности ей не разрешили покидать аэропорт до тех пор, пока не появится самолет, вылетающий из Эль-Фашира.
Уже три дня она ждала рейса, который сможет доставить ее в хартумский офис. Прилетел самолет ООН, но команда осталась на борту для дозаправки топливом из автоцистерны ООН. Самолеты китайской государственной нефтяной компании прилетали и улетали, но они возвращались в Пекин, а не в Хартум, и ясно давали понять, что она не может улететь с ними. Суданские военные самолеты тоже прилетали и улетали, но они не оказывали услуги такси для белой женщины.
Но этот новый самолет неожиданно появившийся из жаркого марева над пустыней и нацеливающийся на посадочную дорожку, мог стать ее билетом отсюда. Он не был военным, не имел маркировки ООН, а его форма была не похожа на китайские самолеты. Элен была знакома с воздушным транспортом и обычно могла за считаные секунды определить тип самолета, но эта машина садилась на фоне яркого предвечернего солнца, поэтому было невозможно увидеть отличительные признаки. Но ей было все равно. Кому бы ни принадлежал самолет и куда бы он ни собирался полететь дальше, она настроилась сделать все возможное, чтобы попасть на борт.
Элен не была тщеславной или подверженной модным веяниям, но еще до того, как самолет коснулся дальнего конца летной полосы, она поспешила в уборную. Она миновала двух дарфурских женщин, выходивших наружу и с ног до головы закутанных в живописные оранжевые балахоны. Они подталкивали перед собой трех маленьких детей. Тюрбаны женщин были высокими и широкими; как осознала Элен, они служили эффективной защитой от пыли, носившейся в воздухе. Когда она подошла к зеркалу и посмотрела на себя, то едва не отпрянула от ужаса. Ее рыжеватые волосы казались пепельными из-за серой пыли, плававшей вокруг; тонкие морщинки вокруг глаз на тридцатипятилетнем лице резко обозначились из-за пыли, соли и высохшего пота.
Она быстро вытащила из рюкзака белую футболку и намочила ее мутноватой водой из-под крана, потом вытерла лицо этим самодельным полотенцем. За последние семьдесят два часа она столько раз пользовалась этой футболкой таким образом, что ткань пошла грязными полосами. Отвернувшись от раковины, она наклонила голову к грязному полу уборной и несколько раз с силой провела пальцами по волосам, вытряхнув облачко пыли. Потом выпрямилась, отвела от глаз упавшие локоны и заменила головную повязку.
Еще один взгляд в зеркало не наполнил ее облегчением, но стало немного лучше. Она убрала влажную футболку в рюкзак, закинула его на плечо и вышла из уборной, собираясь вернуться в зону прилета.
Она услышала рев двигателей еще до того, как увидела самолет. Он вырулил
