раздеваться.
– Хрена себе! – говорит над ухом Аглаи Павел.
– Прямо так? – смеется та над его искренним испугом. – Что-то увидел?
– Нет, но боюсь, что увижу. Трудно прислушиваться к твоим советам и никуда не смотреть, когда этим тычут прямо в лицо.
– Тогда спасайся в море…
– Теперь уже точно придется…
На песок летят джинсы и трусы-боксеры.
Аглая провожает взглядом уходящего к воде волшебника. Бледная задница смешно светится на фоне загорелых спины и ног.
– А у тебя ничего такая… фигура, – говорит Аглая ему вслед и спрашивает, принуждая Павла обернуться. – Занимаешься спортом?
Тот демонстративно оборачивается всем телом и произносит:
– А ты – точно цианид. Не зря ты в этом купальнике похожа на осу. Кусаешь и кусаешь.
Аглая не слышит ни капли иронии в его словах – и это ее злит.
– Прямо, ага… – с досадой бормочет она себе под нос. – Ничего вы не петрите в красивой морской жизни, – она в каком-то странном смущении (или это на нее производит впечатление левиафановских размеров причиндал Павла?) пересыпает из ладони в ладонь нагретый южным солнцем песок с вкраплениями крохотных ракушек.
Откинувшись назад на локти, задирает лицо к горячему солнцу. Как же хорошо… Вот только мысли, как набирающая ход электричка, скользят по отполированным рельсам в сторону станции Сплетенье Ног, куда Аглая, честно говоря, даже не собиралась.
В небе ярко-красный воздушный змей пытается вырваться от кайтсерфера, догоняющего его по поверхности волн. Рядом догола раздетые и затейливо растатуированные каталонцы сооружают могучий джойнт. Если бы не предстоящая работа, можно было бы присоседиться к ним. Просто попросить намазать ей спину солнцезащитным кремом этого, похожего на Криштиану Роналду, и посмотреть, чем все закончится.
Точно каникулы на Марсе…
«Криштиану Рональду» прикуривает и делает затяжку. Чувствуя тяжелый сладковатый запах, Аглая закрывает глаза и, кажется, только сейчас понимает, что она в Барселоне.
8. «Гуд Гэрэдж»
Встревоженное намерениями горожан сбежать на выходные из города, пятничное небо с самого утра хмурится, а сразу после обеда выплескивает свою обиду затяжной моросью. Та, повиснув в воздухе, смывает яркие цвета. Все вокруг блекнет, становится серым, словно ушибленные непогодой улицы обмотали грязным промокшим бинтом.
Кубинку уж точно. Глазу не за что зацепиться. Сергей шагает по мокрому тротуару мимо серых заборов, мимо покрытого лишаями коррозии ангара круглосуточного грузового автосервиса, мимо бесцветного киоска с закопченными изнутри стеклами и выгоревшей на солнце вывеской, заманивающей самсой из тандыра и горячими напитками. Проезжающие автомобили – сплошь серые, грязно-белые, черные, в лучшем случае – темно-синие. И вдруг в пелене припустившего дождя (Сергей натягивает на голову капюшон китайской ветровки, купленной пару недель назад в павильоне на Уделке) –
