не сможем. На большой скорости, ледяной ветер, с угольной пылью, пронизывал все пространство открытого вагона, заваленного ржавым железом. Я влез в какую-то триерную трубу от зерноочистительной машины, там с боков не дуло, зато продувало вихрем вдоль. Где бы не пытался найти уголок без ветра – не получалось. Когда остановились вполночь на станции Абдулино, в двухстах километрах от Кинеля, мы с трудом сошли с негостеприимного поезда, трясясь от холода.
Нас не впустили в вокзал даже погреться, испугались нашего вида, да еще с закопченным ведром вареной картошки, и в час ночи….
Потом – повезло. Рядом с вокзалом стоял поезд, как сейчас помню- Харьков – Новосибирск, у входа одного из вагонов, стоял пожилой проводник. Подошли к нему, поздоровались. По выговору, я понял, что он украинец и заговорил с ним по-украински, за минуту объяснил нашу ситуацию. Он все понял посадил нас в свой вагон, напоил чаем, нашел свободное купе – предложил поспать, сказал-не беспокойтесь, я вас перед Уфой разбужу …., да неё 250 километров…
С тех пор я помню ту станцию Абдулино и с плохой, и с хорошей стороны, где абсолютно чужой человек проявил к нам такое внимание!
Добро, иногда, тоже бывает не по капле, а целым ковшом, это я тогда тоже запомнил на всю жизнь; на рассвете, проводник нас разбудил на подъезде к узловой станции Дема, это рядом с Уфой. Мы вышли в тамбур, поблагодарили доброго дядю-проводника. Поезд остановился, сошли на перрон, и вот здесь дорогой Читатель произошло не иначе, как Чудо, можешь верить или не верить, мне это, через почти семьдесят прошедших лет все равно (но это – таки было!), – через две рельсовых колеи от нас, в обратную той стороне, откуда мы прибыли, трогается поезд с комбайнами и, мимо нас проезжает наш домик-копнитель! подобного которому, мы не видели за все время путешествия.
«Наши уезжают!»-ударило в голову и мы бросились через пути за тем поездом. На ходу забрались на одну из платформ, вначале я, потом, напарник подал ведро с картошкой и залез сам.
Минут через пять, мы залезали под брезент ставшего родным нам, жилища!.Наши все спали. Прошла целая страшная для нас ночь, но никто об этом ничего не знал, зато утром мы получили замечание от голодных попутчиков, за то, что съели за ночь полведра картошки, а где мы были и что пережили-никто не спрашивал, да и объяснять это на словах, было бесполезно.
О том, как мы с отцом убирали хлеб в Башкирии можно узнать из материала «Рай для изгоев», в этом же разделе.
Для полноты общей картины о той, нашей командировке в Башкирию, – добавлю, что, когда мы ехали обратно, раздосадованные комбайнеры, потерявшие рабочий сезон, пользуясь тем, что мы ехали через Москву, решили коллективно пожаловаться «верхам» на то, что с нами случилось и не по нашей вине.
Среди нас был, как это всегда бывает в таких случаях, один особенно «активный» помощник комбайнера, председатель одного из бывших колхозов. В моей Слободзее, в начале пятидесятых, было 11 колхозов, а к концу этого периода, осталось
