шестерни, а оставшаяся часть представляла из себя петлю, точно такую, как ты нарисовала у себя в голове. Убийца набрасывал петлю на шею жертвы, и потом ему нужно было лишь несколько раз надавить на маленький рычажок, который приводил в движение шестерни. Они же в свою очередь натягивали струну, петля в одну секунду уменьшилась в размере и отрезала голову так же легко, как ты отрезаешь пластик масла от целого куска.
При этих словах, плечи девочки вздрогнули, и она в сотый раз зажмурилась, будто пропускала страшный кадр фильма, который, по каким-то причинам вынуждена была смотреть.
– Это был мой очередной триумф. Озвученная мной утром и поднятая на смех, версия получила подтверждение уже через несколько часов. Нужно было только видеть лицо этого негодяя Рымина, на котором тихая ненависть пряталась под заискивающей улыбкой. Теперь в нашем распоряжении было уже несколько кусочков пазла, благодаря которым мы могли собрать какую-то часть картины. Мы имели три убийства совершённые одинаковым способом. Варварский метод ясно указывал на то, что действует один и тот же человек. Все остальные детали, как то, личности жертв, места преступления, пока не укладывались в одну стройную картину. Нужно было найти что-то общее между этими жертвами, увидеть формулу, по которой работает убийца, понять ту картину, который он хочет нам предложить.
– Дедушка, неужели все убийцы действуют по какой-то формуле? Я думала они просто злые, одержимые, глупые, как дикие звери, которые нападают на жертв, потому что им просто хочется есть.
– Убийцы бывают разные, но мы имели дело с серийным. Это особая категория. Да, по большому счёту это звери, хищники, которых просто возбуждает запах жертвы. Но они несколько отличаются от тех убийц, которые совершили преступление в состоянии ярости, или из чувства мести и тут же были схвачены. Эти могут скрываться и плодить своих жертв много лет. Обычно они изощрённые в своём деле и далеко не глупые люди. Помнишь, я говорил, что любым профессионалом, или творческим человеком движет чувство собственной значимости? Так вот, кроме того, что эти люди прирождённые звери, иногда они обладают творческими задатками. Вершить преступления для них это всё равно, что рисовать картину , сочинять музыку, или писать книгу. Кроме того, что они удовлетворяют свои низменные первобытные инстинкты, эти люди ещё как бы играют с полицейскими в кошки-мышки. И в этой игре они мнят себя далеко, не испуганными мышами. Они чувствуют себя кошками, которые наперёд знают, куда побежит глупая мышь, радостно наблюдают за ней, готовые в любой момент придавить её когтистой лапой. Они используют свой почерк, оставляют на месте преступления следы, указывающие именно на них. Эти следы не обязательно материальные объекты. Чаще всего они задают криминалистам загадки. Бывает, убивают людей одного сословия, пола; бывает, убивают мужчин в синих шапочках, солнцезащитных очках, или женщин в тёмных чулках. Они словно задают немой вопрос сыщикам и всему испуганному городу. «Ответьте, почему я это делаю?»
Очень
