денешься? А некоторые мамы используют такой ход: «Сынок, ты был маленьким, и я за тебя отвечала, а сейчас ты взрослый, сам за себя отвечай». Это мама так обиделась, закапризничала, потому что на самом деле это вранье, и где бы он ни жил, с кем бы он ни жил, ты всегда за него отвечала, и он всегда будет для тебя важным. Так сделай так, чтобы твой ребенок научился отвечать за свои собственные поступки, за свою собственную жизнь. Паркуясь, ты так ставишь машину, чтобы ее не стукнули и не угнали, потому что несешь за нее ответственность, даже когда в ней не находишься. И ребенка надо так воспитать, чтобы с ним потом в жизни ничего не случилось, даже если тебя рядом нет. Это и будет твоей родительской ответственностью перед ним. Это и будет любовь.
Родительство – это волшебство и чудо. Мы иногда забываем, что этот маленький человек не кукла, у него душа есть, индивидуальность. И он не твой, а сам свой. Это не твоя собственность. Ты – всего лишь условие, чтобы рядом с тобой расцвело нечто. У меня есть знакомый. Когда он родился, сразу стал сильнее, мощнее родителей. Они приняли его индивидуальность, потому что с ним невозможно было ничего сделать – он все равно добивался своего. Родителям проще было оставить его в покое, не лезть, не вмешиваться, не подавлять внутреннюю силу, а по возможности просто направлять. И вырос человек, который не верит ни в какие препятствия. Ему было все равно, куда идти за деньгами – к Росселю, Ельцину, – ему открывались любые двери. Проработав в России с дикой рентабельностью и купив все, о чем можно было мечтать, он переехал в Америку, затем в Австралию, сейчас живет в Канаде. В нем нет наглости и хождения по головам, только решительность, напор, отсутствие сомнений, внутренняя центрированность, чутье. В нем нет страха, который передают нам наши неудачливые родители.
«Быть родителем – это растить ребенка», – говорят некоторые. Как ты его растишь? За волосы тянешь вверх? Быть родителем – значит не уменьшать ребенка каждый раз, а делать его больше, чтобы он развивался в социальном плане, духовном, физическом. С моей старшей дочерью у меня связан полный глубоких переживаний случай, который я помню до сих пор. Она была маленькой, и я выкинул осколки бутылочного стекла, которые она хранила, – оказалось, что это были ее брильянты, дочь долго копила вкладыши от жвачки (отдала этому целый год своей жизни), чтобы обменять на эти стекляшки. Они были для нее ценностью. Как я отнесся к этому? Поверхностно. Для меня эта груда стекла была ценной? Нет. Я тратил силы, чтобы она появилась у меня? Нет. Самое ужасное, когда дочка стала плакать, я, вместо того чтобы извиниться за то, что полез в ее вещи, стал говорить какую-то ерунду: «И нечего сюда носить стекла с помойки, там микробы, грязь…»
Проще отмахнуться, чем понять суть ценности, которой ребенок дорожит. Еще сложнее осознать это и извиниться. Для того чтобы попросить прощения у ребенка, нужно переступить через свое родительское эго, а на это не каждый способен. Цепочка такого пренебрежения приводит к тому, что дети вырастают, уходят из родительского
