в такое время на улице забыла, Меланья? – вздыхает он, беря ее под руку. – Где живешь-то?
Девушка благодарно кутается в его плащ.
– На соседней улице живу, – уже спокойнее отвечает она. – Я дочка молочника, отец велел творог куму отнести, я, было, хотела у них заночевать, да к ним родня из деревни приехала. Глядь, а на улице, хоть глаз коли. Да тут недалеко, думала, добегу.
Она вдруг бросается на грудь спасителя.
– Уведите меня, сударь, – сдавленно шепчет она. – Я, страсть, как покойников боюсь.
Парень, поддерживая ее под локоток, выводит из переулка. И, действительно, дом незадачливой жертвы оказывается рядом.
Прощаясь на крыльце и не переставая благодарить, отогревшаяся и пришедшая в себя девушка стреляет на парня лукавыми глазами.
– А, может, зайдете, сударь?! – с намеком предлагает она. – Отец спит уже, он меня и не ждал сегодня. Может, Вам ночевать негде, так у нас на сеновале места полно.
Гориус усмехается.
– Спасибо за заботу, Меланья. Да только пора мне.
И, приняв из рук спасенной красотки свой плащ, он удаляется, провожаемый ее томным взглядом и разочарованным вздохом.
Наоки откинула волосы за спину. Вот он едет сейчас где-то и совсем не знает, что ему уготовано. Даже представить не может, как важна для нее эта встреча. Главное: не подпустить его слишком близко, не позволить себе увлечься. Будем считать, что одного напоминания достаточно. Она обернулась, чтобы взглянуть на источник своих бед. Жалкое зрелище. Что тут сказать?! Мужчины – это мужчины. И единственные из них, кому можно доверять, состоят в Клане синоби.
Наоки расположилась в любимом кресле, поигрывая сюрикеном.
– Объект в порядке? – голос девушки строг.
Джеро торопливо кивает.
– Конечно, Наоки-сама, – заверяет он. – Если бы ему угрожала хоть малейшая опасность, мы бы вмешались. К счастью, все разрешилось без нас.
Окменская ярмарка. Толчея и суета. Крики зазывал. Споры продавцов и покупателей. Звонкий хохот детей на каруселях. Гориус лавирует между прилавками, ловко уклоняясь от острых локтей и емких корзин. Его внимание привлекает разговор служащего мэрии с бляхой на груди и пожилого торговца сапогами.
– А я тебе говорю, с этого года введен новый налог на кожаные изделия, – брезгливо цедит толстяк в пышных одеждах.
Удрученный продавец разводит руками.
– Все, как есть, уплатил, – заверяет он. – И въездную пошлину и торговую.
Но взяточник неумолим.
– А за сохранность товара?! Вдруг кто мечом по товару проскребет, или алебардой заденет, – он многозначительно поводит глазами в сторону стражников, наблюдающих за толпой.
Старик покорно вздыхает.
– Нет у меня денег, – шепчет он. – Не наторговал еще.
Вымогатель победно улыбается.
– Так я к вечеру снова с инспекцией буду проходить, там и расплатишься.
Гориус
