он избил его только вчера!
Кэп что-то знает, и я собираюсь выяснить, что именно.
Глава 4
Когда я поднимаюсь наверх, вижу ее в постели, но она не спит. Рэйвен рисует круги фонариком на потолке и даже не смотрит в мою сторону, когда я вхожу.
Как только я запираю дверь, фонарик щелкает, и внезапно становится совсем темно.
Я мгновенно хмурюсь: она задернула шторы.
Ее глубокие вдохи и выдохи выдают ее, она делает все возможное, чтобы контролировать свой страх темноты.
Я снимаю обувь, сбрасываю джинсы и рубашку и забираюсь в постель к ней.
Я тянусь к ее фонарику, она отдает его, но говорит:
– Не включай.
– Почему нет?
– Потому что мне не хочется смотреть на твое лицо, когда ты мне лжешь.
Ах, черт.
Я просовываю руку под подушку и притягиваю ее к себе.
– Как насчет того, чтобы я тогда ничего не говорил, чтобы не пришлось лгать?
Она усмехается.
– Чувак, нет даже намека на неуверенность, как будто ты точно знаешь, что держать меня в темноте вот так будет лучше.
– Так и есть.
– Для кого, здоровяк?
Я молчу и слышу ее смех с ноткой горечи.
Она мотает головой на подушке:
– Разве мы уже не поняли, что скрывать что-то друг от друга – худший из вариантов?
Несколько минут мы не произносим ни слова, погруженные в свои мысли.
– Знаешь, что я поняла о страхе? – спрашивает наконец она, но не ждет ответа. – Он сдерживает нас, отнимает у нас силу. У тебя, здоровяк, никогда не было причин лгать мне, а теперь есть.
Я хмуро смотрю в темную комнату:
– И какова эта причина?
– Ты боишься, – просто говорит она, и мои мышцы напрягаются рядом с ней. Она вырывает фонарик у меня из рук и бросает его на пол. – И если есть что-то достаточно большое, чтобы напугать тебя… тогда это должно касаться меня.
Она поднимает взгляд, и теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я могу разглядеть очертания ее лица, заметить беспокойство, которое я почувствовал нутром, как только вошел в комнату.
– Я говорила тебе, – шепчет она, ее пальцы поднимаются, чтобы коснуться моих губ. – Я предупреждала тебя. Любовь? Она делает тебя слабым.
Я качаю головой, переворачиваюсь и забираюсь на нее сверху.
Ее ноги раздвигаются, и я устраиваюсь между ними. Я подношу свои губы к ее губам, провожу ладонью по ее бедрам, она приподнимает колено и упирается мне в грудную клетку.
– Ты все неправильно поняла, детка. Любовь к тебе не делает меня слабым. Она делает меня неудержимым. – Я прижимаюсь к ней бедрами, и ее руки обнимают меня, кончики пальцев скользят по моим лопаткам, когда она прижимает меня ближе. – Ничто и никто не сможет встать между мной и тобой. – Я провожу носом по ее подбородку. – Никто.
– Тот
