просто найти духов, нуждающихся в помощи, а затем уйти, зная, что работа здесь не закончена. У нас было ощущение, что в наших разговорах о призраках чего-то не хватало. Наконец, мы с Адамом решили уйти из «По следам призраков» и попытаться соединить мир живых и мир мертвых. Удовлетворив потребности обеих сторон, как при общении реальных людей. Мы хотели сконцентрироваться на возможности помочь им всем одновременно, а не всего лишь обнаружить подтверждение их присутствия и все бросить. Призраки для меня далеко не веселое развлечение. Они люди, у которых есть потребности, как и у всех нас.
Сейчас в рамках «Родственных душ» мы путешествуем по стране в поисках людей, действительно находящихся в тяжелой ситуации. Мы были в доме женщины, которая никогда не поднималась на один из его этажей, так как считала, что там обитает призрак ее брата, которого убил другой их брат. Мы проводили исследование для испуганных матери и сына, которые больше не могли жить в своем доме, потому что сын постоянно видел «человека-тень». Мы заходили глубоко в лес, чтобы узнать, кто разрушал все вокруг и оставлял царапины на членах одной семьи в хижине.
Чтобы разобраться в происходящем, нам часто приходилось приглашать местных историков и других специалистов по паранормальным явлениям. Чип Коффи – экстрасенс, у которого была своя передача под названием «Дети-экстрасенсы», – принимал участие в большом количестве исследований в рамках «Родственных душ» и вместе с нами пытался истолковать слова духов.
«Это можно сравнить с социальной работой для живых и мертвых, – говорил Чип. – Мы относимся с вниманием к потребностям и тех, и других. Когда мы погружаемся в этот процесс, то пытаемся определить: что испытывают здесь живые, а что испытывают мертвые».
Действительно ли мы помогаем? Хотелось бы так думать. Мы погружаемся в историю места. В историю данного конкретного дома, чтобы докопаться до причины паранормальной активности. Мы говорим с членами семей бывших жильцов и тех, кто наблюдал активность рядом с собой. Мы находили гробовые плиты, спрятанные на заднем дворе и в подвальных колодцах трехсотлетних домов. Жутко? Определенно, да. Но во всех случаях, даже если дух недвусмысленно давал понять, чтобы его оставили в покое, я уходила с чувством облегчения, ведь попыталась помочь кому-то. Не важно, живой это человек или мертвый.
«Я думаю, очень часто призраки уже готовы рассказать свою историю и ищут кого-нибудь, кто действительно выслушает или уделит им хоть какое-то внимание, поймет их историю, – объяснил Чип. – Мы словно спрашиваем у них, как облегчить им существование».
«Мы объясняем людям, живущим в населенном призраками месте, что происходит вокруг них, и, надеюсь, успокаиваем. Также помогаем мертвым решать вопросы, мучающие их, – продолжил Чип. По поводу разговоров с духами он заметил следующее: – Я думаю, точнее всего здесь подойдет слово «признание». Возможно, они сообщают что-то, что так и не сказали или не смогли донести при жизни».
Я
