style="font-size:15px;"> – Она у них с пятнадцати. Кто отдал ее им, Азул?
– Я не знаю, да и уже неважно. Она пришла тебя убить?
– Нет, надеется вырваться. Дал ей работу, которая, как она думает, позволит жизнь изменить. Только не знает, что уже поздно.
– Ну она в этом не виновата…
– Во всем виноват только я.
– Я тебе дам один совет, которому ты обязан последовать. – Он затянулся, прежде чем продолжить. – Не исправляй ошибки. Ей это не нужно. И тебе – тоже. Ничем хорошим не кончится.
– Я вроде бы не просил консультацию семейного психолога, – усмехнулся. Но Азул видел меня насквозь. Я просил его дать мне разрешение взять эту кошку себе. И по сути хотел не просто взять, но и оставить. – Она не простит мне, когда узнает правду.
– Вот и посмотришь. Достойный тебя вызов. Не находишь?
– Меня женщины не прощают, – усмехнулся.
– Могу научить, как выпросить прощения…
– Иди ты…
– Моя вина в произошедшем между нами гораздо больше, Аршад. И я виноват в том, что случилось с твоей кошкой не меньше. Но каждой кошке хочется тепла и заботы…
– Этой вряд ли. Она одичалая до мозга костей…
– Потерпи царапины, – усмехнулся он. – Тебе же хочется…
Я усмехнулся:
– Сброшу тебе информацию – помоги найти о ней все. Это твоя территория.
– Хорошо.
– Спокойной ночи, Азул.
– И тебе.
Я попытался привычно представить, как он вернется в постель к Майрин… но мысли потянуло в другую сторону – к одинокой кошке, царапины которой уже готов был не то, что терпеть… но и заработать новые.
Я вернулась в номер на трясущихся ногах, но не могла заставить себя сесть и просто подумать. Меня трясло все сильней. Это там, глаза в глаза еще могло показаться, что у меня хоть что-то под контролем, но здесь, на его территории, зная, что Аршад в любой момент может оказаться рядом, я почувствовала себя с петлей на шее и клинком у вены.
Где мой дар, который спасал жизнь? Я же чувствовала, когда надо бить и куда. А они, мои жертвы, просто замирали, не в силах противостоять. Но этот… Я с ним не справлюсь! Я даже рядом находиться не могу!
Я содрала с себя пиджак, штаны, залезла в постель и вжалась в спинку кровати. Хоть какая-то иллюзия контроля, пусть и убийственная. Я ничего больше не решаю. И не верю ни одному его слову. Кто он такой, чтобы нарушать законы своего народа? А они гласят – смерть. Санесетти учил их законам. Я знала джиннов лучше их самих…
Но теперь казалось, что не знала вообще.
Идиотка.
Как я вообще могла подумать, что смогу получить свободу на земле, пески которой хранили кровавые следы моих родителей?
Вся жизнь пролетала перед глазами. Пустыня, война… Владикавказ, обучение в храме. Побег… Мальва.
Тут мои глаза расширились от ужаса. Если они найдут Мальву…
– Нет…. нет-нет-нет, – зашептала лихорадочно я, сползая
