блеском. Сейчас он внимательно изучал кроваво-красные картины на световой занавеси и как будто чего-то ждал.
– Est-il allé? – спросил он. Моих школьных знаний французского хватило, чтобы понять, что означает этот вопрос: «Он ушел?»
На мгновение я испугалась, что он обращается ко мне, но тут откуда-то из-за трона раздался другой, хриплый и скрипучий голос:
– Да, владыка.
Из тени выступил человек, с головы до ног одетый в белое: костюм, шарф… даже зеркальные солнечные очки и то отливали белым. Эдакий мороженщик на службе у зла.
У него оказалась приятная улыбка и круглощекое лицо в обрамлении курчавых седых волос. Пожалуй, я бы даже сочла его вполне безобидным с виду, даже дружелюбным… если бы он вдруг не снял свои очки.
Его глаза выглядели просто жутко.
Признаюсь, у меня насчет глаз что-то вроде пунктика. Если вдруг по телевизору показывают операции на сетчатке, я с воплями выбегаю за дверь. Даже при мысли о контактных линзах мне и то делается не по себе.
Но у человека в белом глаза выглядели так, будто в них сначала плеснули кислотой, а то, что осталось, потом долго рвали когтями кошки. Веки были покрыты сплошными шрамами и почти не закрывались. На месте бровей пролегли багровые борозды ожогов. Кожа на скулах была иссечена рубцами, а на сами глаза я едва решалась взглянуть: жуткое месиво кроваво-красного и молочно-белого. Как он вообще мог хоть что-то ими видеть…
Мужчина громко, с хрипом дышал, так что у меня самой начало побаливать в груди от этих звуков. На его белой рубашке поблескивал серебряный амулет в виде змеи.
– Он только что воспользовался порталом, владыка, – прохрипел он. – Отбыл наконец.
Его голос был такой же ужасный, как и глаза. Если в него и в самом деле плеснули кислотой, то, наверно, часть ее протекла ему в легкие. Однако мужчина продолжал улыбаться, и вообще вид у него в этом безупречно-белом хрустком костюме был на удивление спокойный и даже веселый, как будто ему не терпелось скорее начать угощать детишек мороженым.
Он не торопясь подошел к Дежардену, который продолжал сосредоточенно смотреть на мерцание света среди колонн. Мороженщик уставился туда же. Повернувшись в ту же сторону, я поняла, что привлекло внимание Верховного Чтеца. На уровне последней колонны, как раз позади трона, свет изменился: из красного оттенка современной эпохи он сделался темно-багровым, как кровоподтек. Еще в тот раз, когда я оказалась в Зале Эпох впервые, мне объяснили, что с каждым годом он становится все длиннее, вмещая в себя продолжающуюся историю Египта. Теперь я видела своими глазами, как это происходит. Пол и стены медленно-медленно растягивались, как в мираже, и вместе с этим расширялась и багровая полоска.
– Ага, – кивнул «мороженщик». – Теперь уже гораздо отчетливее.
– Новая эпоха, – пробормотал Дежарден. – Более темная, чем предыдущая. Ты ведь знаешь, Владимир, что
