ботинками, спустился Володя. Он, как обычно, был бодр и доволен.
– Что не весел? – походя поинтересовался он.
А я, понимая, что вопрос задан просто так, для проформы, пропыхтел:
– А что тут веселиться? Встали и ждём неизвестно чего.
Но он так же весело, скалясь белозубой улыбкой, ответил:
– Сегодня никаких грузовых операций не будет. Суббота! Так что ждём завтрашнего утра. Оно-то нам точно принесёт какие-нибудь новости.
«Слава богу, – подумалось мне, – хоть этой ночью можно будет поспать спокойно в своей кровати».
Я посмотрел на Володю, а он уже и забыл, что только что говорил мне. У него были какие-то свои мысли.
Пройдя на противоположный борт, встали, оперлись о планширь фальшборта и тупо смотрели на серую гладь реки, по которой только что подошли к причалу.
На противоположном берегу виднелись какие-то разрушенные старинные строения, около которых плавали лебеди. Полюбовались на лебедей. Всё-таки какая это грациозная птица! Немного помолчав, я поделился с Володей:
– Пойду я прогуляюсь по берегу. Тоска меня заела.
Он понимающе посмотрел на меня:
– Пошёл бы и я с тобой прогуляться, но есть другие дела, – и, немного подумав, добавил: – Ладно, иди один, а я займусь бумагами, чтобы хоть вечером немножко отдохнуть. Ты там с прогулкой не очень-то задерживайся. Я заказал агенту пузырёк. Он скоро его привезёт. А филины уже готовят барбекю. Так что посидим здесь под тентом, пропустим по надцать граммулек на зуб, – так же скалясь и улыбаясь, проинформировал он меня.
– Спасибо. Попробую не опоздать, – уже веселее ответил я и двинулся к трапу.
Филиппки как раз только что закрепили трап, который был вывален чуть ли не до самой колючей изгороди контейнерного терминала.
Выйдя на причал, я прошёл мимо колючки, затем вдоль старинных полуразрушенных строений, которым было лет по двести-триста. По всей видимости, это были когда-то очень хорошие дома состоятельных людей. А сейчас от них остались только полуразрушенные стены. Межэтажных перекрытий и крыш у них давным-давно уже не было, а внутри стен росли только крапива с чертополохом – и больше ничего.
Пройдя вдоль мрачных развалин, я направился к дороге, ведущей на трассу, по которой грузовики вывозили контейнеры с терминала.
Сегодня вечером, в субботу, машин не было, но ворота остались открытыми. Только за стеклом будки была видна голова охранника. Увидев меня, он махнул рукой, разрешая выйти с терминала, и я не спеша пошёл по дороге.
Куда надо идти, я не знал, потому что ещё не ходил по этой дороге, а только по карте видел, что до трассы тут было около пары километров. Подумалось: «Пройдусь до трассы, а там посмотрим, что делать дальше».
Окрестности вокруг терминала я исходил ещё в начале весны, когда деревья и кустарник были голыми, без листвы, а сейчас вдоль дорожного полотна пробивались даже цветочки, которые разноцветьем
