только наличными. Наверное, здесь какая-то хитрость, но фета оказалась недурна.
Не знаю, как я осталась жива, осмотрев все, что можно увидеть в Афинах. Зачем об этом писать, когда все это сто раз описано. Я не первый и не последний очарованный странник, прибывший сюда «Чтоб мрамор сахарный толочь, Влезает белкой на Акрополь»…
Но все осмысление было далеко впереди, а пока… Пока мне хотелось только упасть на кровать в отеле на пешеходной улице Зенона, где нам на эту ночь предоставили очень дешевый номер с окнами во двор, а не на веселую улицу.
Утром самолет из аэропорта Венизелоса увез меня в Москву. Где только что Ельцин вышел на второй тур в выборах. И все было хорошо. Только в Москве я никак не могла справиться с вкусовыми ощущениями – помидоры, персики и виноград были совершенной дрянью, которую и проглотить нельзя, невозможно, никак не получается.
Самое трудное по возвращении из прекрасной Эллады – привыкнуть к вкусу невкусной обычной еды, принять ее, забыть аромат и сладость той жизни. Этого не будет целый год или не будет никогда. Но я знала, что вернусь в Грецию. Потому что влюбилась. Навсегда.
Родос мамы Насти.
Прошло много-много лет, я рискнула поехать в Грецию вновь. Но не хотелось туда, где было так хорошо. Не хотелось рушить сладкие воспоминания. И тогда было решено, что это будет другое путешествие, все сотканное из средневековья, рыцарей, паладинов и их прекрасных дам. И это Родос, откуда были изгнаны госпитальеры, ставшие затем мальтийским орденом (чьим магистром один кроткий год был российский император). Словом, Родос.
В тот год я еще не была смелой, потому жилье было найдено через букингком. Красненькая микромашинка, взятая в аренду, привезла меня из аэропорта Родос в деревню Стегна. Дорога была бесконечно страшной – то справа обрыв, то слева скала нависает.
И вот, наконец, дорога к морю под углом сорок пять градусов. Внизу амфитеатром раскинулась Стегна. Мне было страшно не только резкого спуска. Нет, нет, я боялась совершенно другого. Я прожужжала все уши своим друзьям о необыкновенных греках, об их дружелюбии и веселости. А вдруг я просто придумала все это? Или мне повезло с греками на Крите? Или я выдаю за действительность желаемое? И сейчас я столкнусь с совершенно другим миром? Это будет отстраненность владельцев апартаментов, которые никогда не станут мне друзьями на эти две недели? И все же, запарковав машинку под гранатовым деревом, мы пошли к нашему домику.
Нас встретила веселая и уже подвыпившая женщина. Сразу, еще до того, как показать номер, предложила дернуть ракии. Я восхитилась ее садом, она тут же собрала мне букет из лилий и еще каких-то цветов. С этим я и шагнула в номер, где мне предстояло провести две недели. Но не успела я освоиться, как ворвалась хозяйка. Она схватила меня за руку и повела показать самую короткую дорожку на пляж. Дорожка была выстлана свежим ковролином, прямо по земле.
Словом, я была очарована. И согласилась на все условия проживания. Но попытка заплатить
