гад… – прошипела Алена и, вооружившись длинным обувным рожком, прокралась в кухню.
Сейчас она огреет этого хама. Она потянула воздух носом. Он, что, еще и готовит, пока Алены нет дома?! Ну, козел, держись!
– Привет, мам, – резко обернулась к ней лицом Вета. – А ты это чего?
Алена опустила рожок и виновато спрятала его за спиной.
– Привет дочка. Да так, думала мышь пробежала…
– Откуда ей тут взяться? – улыбалась Виолетта. – Ты есть будешь? Я приготовила картошку. Не Париж, конечно, но вполне съедобно.
На ней были надеты модные дырявые джинсы. Пучок из небрежных волос и яркая помада. Тут же накинут домашний халат и повязан фартук Алены сверху этого всего. В общем, вид у Веты такой, как если бы домохозяйка решила принарядиться по случаю удачного приготовления овощного рагу.
– Это же рагу? – спросила Алена глядя в сковородку. – А ты, кстати, что тут делаешь?
– Я жить к вам приехала, – обрадовала маму блудная дочь.
– Как так приехала домой? А как же Консерватория?
– А я взяла «академ», – сказала дочь спокойно. – Потом переведусь в какой-нибудь местный ВУЗ. Так, что радуйся! Я к вам совсем. А где папа?
Еще чего не хватало! Это второе учебное заведение за последние два года! И если с тем, что Вета бросила архитектурный, Алена уже смирилась, то прощание с Консервой приняла как-то болезненно.
– Так, подожди! – не могла успокоиться она. – Как это «академ»? Почему? А где вообще Никита? Он же так хотел, чтобы вы там где-то пели… Или играли!
– Мам, ну у меня нет таланта! Я кто угодно, но не певица и не скрипачка. Этому учатся с детства, любят. А я не люблю!
– Но Никита! – возразила Алена, которая вообще-то терпеть его не могла.
– Ой, мам! Ты сама говорила, что он комок бездарности…
– Кусок, – поправила ее Алена.
– Да не суть! В общем, нет больше никакого Никиты! Где Никита? Нет Никиты! – театрально кричала она в зашторенное окно. – Да пошел он!
Она загрустила. Взяла тарелку и стала накладывать рагу, отрезала немного хлеба. Алена смотрела на Вету и от души очень сильно понимала дочь. Она выглядела подавлено. Алена решила спросить аккуратнее, чтобы капризная Вета не закрылась от нее окончательно.
– Вы расстались? Он тебя бросил?
Виолетта жевала рагу. Молча, перемалывала каждый кусочек. Видимо, подбирала слова. Но на лице играло равнодушие.
– Я сама ушла. Зачем тебе знать это? Садись, расскажи лучше, где отец. Я сто раз спросила, а ты не отвечаешь!
И как теперь ответить на ее вопрос? Вот, что действительно сумел Вадик сделать хорошо, так это расположить к себе Вету и стать для нее роднее, чем сама Алена. Она любила отчима. И он тоже любил Вету, как родную дочь. Но сам не смог сказать ей о том, что изменил. Гад, какой же гад!
– Ты ушла не только от него, Вета, – продолжала Алена уклоняться от ответа.
– Мама,
