«дружбы народов», то есть с определенным интеллектуальным сопротивлением советской системе. Политика царской России в отношении недоминирующих национальных групп могла порождать у читателя аналогии с реалиями советского времени[38]. При этом следует признать, что подобная тема не была самой опасной для советского режима – в отличие от многих других проблем литовской истории Новейшего времени ее можно было исследовать, публиковать работы[39].
Начавшийся после провозглашения независимости Литвы в 1990 году (фактически – в 1988 году) процесс освобождения от идеологических ограничений оставил след и в историографии. В течение последующих десятилетий литовские историки опубликовали намного больше работ, посвященных истории Литвы в составе Российской империи, чем за весь более ранний период существования литовской профессиональной историографии. Рост количества работ был вызван ростом интереса общества к истории, а также ростом числа профессиональных историков-исследователей. У ученых появилась возможность переиздать более ранние работы, освободив их от обязательных в советское время цитат классиков марксизма-ленинизма, и опубликовать исследования, которые советская власть не пропускала в печать[40]. Политические перемены позволили историкам и в Литве, и в других странах постсоветского пространства исследовать новые темы, находившиеся в советское время фактически под запретом, в частности историю различных конфессий, а также российскую конфессиональную политику. Однако с точки зрения развития историографии важны не новые темы сами по себе, но концептуальные изменения.
Прежде всего следует отметить, что сохранилась очень сильная, сформировавшаяся в межвоенный период и развившаяся в советское время этноцентрическая концепция истории, согласно которой власти Российской империи понимаются как носители идей современного национализма, преследовавшие, начиная непосредственно после имевших место в начале XVIII века разделов Речи Посполитой, на территории Литвы основную цель – ассимиляцию литовцев[41]. Похожие тенденции характерны и для белорусской историографии[42].
При этом с 1988 года формируется и другая тенденция, представленная в посвященных XIX веку работах историков более молодого поколения – авторов издания «Lietuvių Atgimimo istorijos studijos» («Исследования истории литовского Возрождения»). Кредо этой группы исследователей сформулировали Эгидиюс Аляксандравичюс (Egidijus Aleksandravičius) и Антанас Кулакаускас (Antanas Kulakauskas) в опубликованной в 1996 году книге «Carų valdžioje. Lietuva XIX amžiuje» («Под царской властью. Литва в XIX веке»)[43], указав, что предметом книги является «гражданская история Литвы». Переход от этноцентристской перспективы к гражданской, при котором объектом литовской истории становится не одна этническая группа, но все общество, конечно, наблюдается не только в исследованиях, посвященных истории XIX века, но и в работах, посвященных другим эпохам[44]. Новая перспектива позволила по-иному увидеть и историю Литвы
Особенно хорошо известна история, касающаяся опубликованных Антанасом Тилой (Antanas Tyla) в 1973 году исторических источников «Lietuvių spaudos draudimo panaikinimo byla» («Дело об упразднении запрета на литовскую печать»): эту книгу можно было купить, только имея разрешение директора Института истории Академии наук Литовской ССР.
O белорусской историографии см.:
Более подробно см.:
