в отпуск на море. Это его последняя фотография. Доктор так и не вернулся с курорта. Несчастный случай на море. Он занимался подводным плаванием. Что-то пошло не так, возникла проблема с баллонами кислорода. Это все, что я узнал в больнице, где он тогда работал.
Симон Моисеевич помолчал и продолжил:
– Неделю назад, когда мне Виктор показал ваше видео, Дима, я вспомнил про эту фотографию и очень захотел сам убедиться, что такое возможно. Я имею в виду сохранность цвета. И вот они передо мной вместе с монетами. Я не знаю, сколько лет монетам, но заколки в прекрасном состоянии. Какой коллекционер и для чего все это закапывал в лесу – это другой вопрос. Но я вижу, что заколки не из слоновой кости. Чья это кость – не берусь угадывать. Качество исполнения вещей превосходное! Может, раньше владели секретами покрытия или пропитки кости при изготовлении… Кто знает этих древних… Одно могу сказать с уверенностью: этот артефакт порхающих птиц уникален и даже очень. Впрочем, лучше мне умолкнуть, а то нечестно с моей стороны набивать цену предметам.
– Да, интересную историю вы нам поведали, – сказал Алексей, рассматривая фотографию. – Ну хоть приблизительную стоимость вы можете озвучить?
– Сложно сказать. На аукционе можно продать задорого или задешево. Требуется понять, из какого животного. Исходя из того что вы знаете о ее редкости и древности, а на интернет-аукционе такое каждому сложно доказывать, будет разумно исходить из цены не меньше тысячи евро за одну заколку. Все-таки это не золото, но вещь редкая.
– Тогда я предлагаю за обе заколки установить цену в пять тысяч евро, – вдруг озвучила цену Ксюша.
– Что?! – опешил Алексей.
– Ха! – воскликнул Виктор Сергеевич. – А я тебя предупреждал, что она не упустит своего.
– Вы извините меня, девушка, но откуда такие цены? – взял себя в руки Алексей.
– Все очень просто, – легко продолжила Ксюша, – Вам нужны эти заколки, а нам деньги за них – не очень. Отдавать задаром такие ценные и редкие артефакты мы не станем. Хотите купить – платите. Иначе они останутся у хозяина.
– Я вижу, вы умеете торговаться, но пять тысяч евро – это чересчур! Три тысячи и лично вам букет цветов, а Дмитрий всегда сможет рассчитывать на мою помощь.
– Три тысячи мало! – продолжала настаивать девушка.
– Я согласен! – прервал я торг Ксюши с Алексеем.
Мой голос прозвучал настолько неожиданно, что все одновременно повернулись в мою сторону. На лице Алексея проступила улыбка, а Ксюша раскрыла широко глаза и сдвинула брови в знак своего неодобрения.
– Извини, – произнес я, отодвигая от себя костяные заколки. – Обещаю, что дальше я буду молчать.
Симон Моисеевич и хозяин дома сидели и явно посмеивались, наслаждаясь процессом торгов.
– Дима, ты хочешь сказать, что самое сложное оставил мне? – опомнился Виктор Сергеевич. – С ней же невозможно
