очередь!
– Назначьте им другое время, – холодно и беспрекословно заметил Кучкин и положил трубку.
Вячеслав Сергеевич вспомнил старый, еще советских времен, анекдот.
Как там оправдывался узбек, которого в компартию не приняли за то, что он по молодости «басмачествовал маленько»? А вот прямо так и говорил: «Как неправду сказать, когда сам курбаши спрашивал?»
Да, оправданиями не отделаешься, когда тебя очередной «курбаши» к себе в кабинет вызывает! И доктор Баранов, отменив прием, а тех, что с процедурами, отправив к Ольге, уехал в следственный отдел.
По дороге он не мог отделаться от тревожного чувства, что сукин сын Додик, оказывается, возможно, и не стучал на него конкретно Огородникову, но что полковник знал о нем, Баранове, многое, это было несомненным. Даже, возможно, слишком многое. Что и придавало тому уверенности, будто доктор не станет трепыхаться. Не сможет. Так оно, в общем-то, и получилось. А теперь они, пожалуй, без всякого зазрения припишут себе чужие заслуги и так поставят вопрос, что доктор еще окажется им что-то должен. Ну уж нет!.. Как сказал полковник? Не рыпаться и твердо держаться своей линии? «Хм, интересно, а какая она, эта линия?» – не без саркастической усмешки задал себе вопрос Вячеслав Сергеевич.
Но долго размышлять на абстрактные темы доктор Баранов не умел, да и не хотел. Тем более что он уже приехал.
Моложавый и стройный Валентин Арнольдович Кучкин, в кителе с синими погонами старшего советника юстиции, вольготно развалился в кресле и не соизволил даже приподняться, когда вошел Баранов. Просто протянул через письменный стол, заваленный папками с бумагами, длинную руку и, поздоровавшись, жестом указал на стул у приставного столика:
– Садитесь, извините, если оторвал.
Он еще как бы спрашивал!
– Есть новости в расследовании? – озабоченно спросил Баранов, вежливо присаживаясь в этом учреждении на кончик стула.
– С чего вы взяли? – в свою очередь заметил Кучкин. – Я все от вас собирался их услышать! А вы молчите как… Ну как рыба об лед! – пошутил он и осклабился. – Так кого все-таки подозреваете?
Баранов развел руками.
– Насколько я слышал, – осторожно начал он, – мина у меня в квартире была примерно той же системы, что та, которая убила… нашу уважаемую Татьяну Васильевну? Здесь может просматриваться единый след, так?
– Это вы у меня спрашиваете? – ухмыльнулся Кучкин и двумя руками подтянул синий галстук. – Это мне самому интересно знать! Насчет общего, по вашему мнению, следа! Так кто же это мог бы быть?
– Я, конечно, могу только предположить, и то… неловко, будто я кого-то подозреваю в страшных преступлениях. Но это могла быть какая-то, скажем, навязчивая идея, и, например, у человека, вовсе не связанного с нашей профессией. В смысле врачебной. Маньяк какой-нибудь, недавно выпущенный из психиатрической клиники, либо вернувшийся после отсидки зэк, я знаю? Вот вам и результат.
– Но
