но представлялся некто невысокого роста астенического телосложения, вертлявый и наглый.
Упоминание имени Бэмби прояснило всю картину. Наконец все сложилось. Как картинка, которую надо сложить из перепутанных деталей пазла. Теперь понятно, почему в охоте за Турецким решили поучаствовать и казаки. Менты обозлились на Турецкого, потому что он сбежал среди бела дня у них под носом да еще коня начальника милиции экспроприировал. Рыскали, искали по всей округе и наконец напали на след. Да вот потеряли его и убрались восвояси. А казаки, выходит, считают, что он убил Бэмби. А Олежка Бэмби ведь брат их атамана, или кто он там у них – этот Куренной. Самого что-то не видно. Послал своих подчиненных разыскивать кровного врага…Хоть орали все разом, Турецкий вполне различал отдельные выкрики нежданных гостей.
– Отчиняй! Отчиняй, мусор! Я сейчас двери буду ломать! – донесся взвизгливый истеричный голос того самого казака. – Братаны! Сколько ждать еще будем? Давай все навалимся!
– Нехай сам выходит, – пробасил кто-то. – Не глухой же он, чуе, шо мы тут под дверью…
Самый длинный из них раздвинул руками столпившихся у двери казаков и вмешался в общий галдеж. И хотя по его голосу Турецкий понял, что этот здоровяк уже хорошенько принял на грудь, рассуждал он весьма здраво.
– Остынь! Ничего не ломать тут! Володя, открой – это Дима!
Дверь скрипнула и отворилась. Крупная фигура Володи появилась перед толпой. Дверь он закрыл не сразуё и на фоне освещенного квадрата дверного проема его фигура выглядела внушительно, хотя он и был на полголовы ниже длинного. Расставив ноги и скрестив руки на груди, Володя сурово пробасил:
– Ну, тут я. Шо надо? Не нагулялись еще? Все добрые люди по домам сидят, ко сну готовятся. Одни вы носитесь по деревне, як разбойники. А ты, Димон, уйми своих вояк.
Невысокий вертлявый казак выскочил из толпы и Турецкий понял, кому принадлежал истерический голос. Он в ярости заорал Володе прямо в лицо:
– Ты…Ты…Мусор! Ты всегда Бэмби ненавидел! Ты же его убить хотел! Думаешь, мы забыли? Шо, радуешься теперь, да?
Его рука потянулась к пистолету:
– Я тебе сейчас морду прострелю!
– Совсем сдурел! – будничным голосом заметил Володя, не меняя позы.
«Кремень мужик, – подумал с уважением Турецкий. – Его пистолетом не напугаешь».
– Да тихо! Тихо! Чего ты взъелся, Клест? – Димон небрежно отстранил рукой вертлявого. – Казачок благородно поступил. Ушел из ментовки. Раскаялся, никуда не бежал. Живет здесь, с нами. Ты ведь наш, Володя?
Тот упрямо наклонил голову и веско ответил:
– Я не ваш. Я свой.
– Ясно… – Димону явно не хотелось затевать ссору. – Лену позови.
– Она спит, – сердито ответил Володя.
– Нет. Не спит, – заупрямился Димон и заорал во весь голос: – Лена!
Володя
