исчерпанным. Отправляйтесь куда угодно. В Пасифиду, в Латинскую Америку, в Австралию – весь мир ваш. Внимание будет приковано к нам, к Туркменистану. Вам ведь именно это и нужно, не так ли? Чтобы на вас перестали обращать внимание. Уверяю, я об этом позабочусь. Но пока растут матрицы и не началось клонирование, я крайне, крайне нуждаюсь в ваших услугах. В конце концов, если тут будут свистеть иглометы да черкать небо европейские штурмовики или российские тяжелые махолеты, вы тоже много не настроите…
– Погодите, Варга, – прервал излияния шефа «Чирс» Расмус. Видно было, что он взял себя в руки и успокоился. Во всяком случае, перестал орать. – Неужели нельзя было просто пересидеть этот месяц, без всяких дурацких переворотов?
– Нельзя, – отрезал Варга. – Меня сегодня отследили агенты Сибири и России. Если ничего не предпринимать уже завтра тут будет черно от разведчиков и спецназовцев. Нынешнее правительство Туркменистана наотрез отказалось закрыть границы и заявило, что не в состоянии отказать в содействии Европе, Сибири и России. А это значит, что тут готовится второй Алзамай. В таких условиях ни нам, ни вам спокойно поработать не дадут. Единственный выход – смешать всем карты. Шокировать. А потом тянуть время. Подскажите мне иной выход, и я с удовольствием им воспользуюсь, если только это будет возможно. И учтите: в распоряжении у нас всего одна ночь. Ближайшая. Утром будет поздно что-либо предпринимать.
Расмус нахмурился; потом переглянулся с Веномом и Лоренцо.
Несколько секунд шел безмолвный обмен взглядами.
– Что скажешь? – Расмус снова обратился к Арчи.
– Вообще-то, если абстрагироваться, он все излагает верно, – честно признал Арчи. – Если нас срисовали, то при открытых границах уже завтра тут будет форменный фестиваль, а не пустыня. В случае же переворота неизбежна отсрочка как минимум на неделю. Я думаю, ни одно государство не решится на поспешные действия. Пока соберутся с мыслями, пока просто соберутся, пока выработают совместную программу… действительно, пройдет время. Единственное, в чем я не уверен, – это в сроках. Во всяком случае, месячный срок представляется мне однозначно завышенным. Все решится раньше, полагаю, в течение второй недели.
– Ишь ты, – тихо, но так, чтобы все слышали, сказал Сулим Ханмуратов. – Какой подкованный погранец. Ну чистый тебе политический обозреватель…
И поднял на Арчи тяжкий взгляд. Пристальный, многозначительный.
Воцарилась тишина. Теперь на Арчи глядели все, но острее всего он почувствовал почему-то только один из взглядов. Не Сулима. Даже не Расмуса или Варги.
Острее всего Арчи почувствовал взгляд Ядвиги.
– А что? – Расмус склонил голову и взглянул на Арчи как-то странно: не то с одобрением, не то наоборот подозрительно. – Тебе уже доводилось принимать участие в государственных переворотах?
– Нет, – Арчи и не подумал смущаться. – Последний случился больше двухсот лет назад. Но зато
