но без сознания. И когда минут пятнадцать спустя с громким воем сирен подъехали почти одновременно машины из милиции и «скорая помощь», возле тел, лежащих на асфальте, – дядя Боря, как человек, видно, опытный в подобных делах, приказал руками ничего не трогать – осталось лишь несколько человек. Остальные разошлись от греха подальше, а то сейчас начнется – давай показания, да что ты видел, да что слышал? А кому охота весь оставшийся воскресный вечер терять так бездарно? О раненой сами врачи и позаботятся, если ей это поможет, а покойному не поможет уже никто и ничто.
И как-то никто не поинтересовался, не обеспокоился сразу тем, что в машине с затемненными стеклами и за закрытыми дверями плакал ребенок, маленькая девочка, которая ничего не понимала и звала маму, а та не шла к ней. О ней позаботились уже приехавшие оперативники.
Полковник Мясищев, ответственный дежурный УВД Юго-Западного округа Москвы, принял сообщение об убийстве генерал-полковника в отставке Порубова в восемь тридцать пять вечера. Ему не нужно было объяснять, кто такой Виктор Альбертович Порубов и где тот служил. Уже без десяти девять следственно-оперативная группа в составе старшего следователя окружной прокуратуры Климова, старшего оперуполномоченного бюро уголовного розыска УВД Юго-Западного округа майора милиции Небылицына, эксперта-криминалиста ЭКУ ГУВД Козлова и судмедэксперта из Московского бюро судебно-медицинской экспертизы Богатикова прибыла на место происшествия.
А слухи о трагедии, случившейся на Оранжевой улице, между тем множились.
Ответственный дежурный по окружному УВД поставил в известность свое руководство. Те в свою очередь оповестили окружного прокурора. Этот старший советник юстиции Ефимичев немедленно позвонил в Генеральную прокуратуру, дежурному, а затем в Управление ФСБ по Москве и Московской области. В общем, через короткое время уже все спецслужбы оказались в курсе того, что сегодня вечером были застрелены, по предположению отдельных свидетелей, из автомата генерал-полковник ФСБ в отставке Порубов и его супруга. И, по соображениям многих, столь дерзкое убийство представителя госбезопасности такого высокого ранга, пусть даже и находящегося в отставке, в Москве произошло впервые. В этом мнении все, узнавшие о смертельном покушении, были едины. А дальше начались, что называется, разночтения.
Евгений Анатольевич Климов, лысеющий и несколько полноватый блондин тридцати лет от роду, человек с мягким для следователя характером, по уверению коллег, отличался въедливостью в деле. И эти его медлительность и дотошность часто, по тем же уверениям, мешали ему самому быстро и решительно «проворачивать» дела. За это его поругивало начальство, но оно же и хвалило Женю за фактическое отсутствие «висяков» – нераскрытых дел. Возможно, с этой целью ему и поручались нередко «гиблые» дела, ибо руководство не сомневалось: Женя раскопает, отыщет концы, чего бы это ему ни стоило. Подбадривать его только надо время от времени, исключительно для ускорения процесса.
Об этом подумал и Павел Никифорович Ефимичев,
