уже более спокойно спросил:
– И что ты?
– Сказала, что она может полностью рассчитывать на нас с тобой. – Замолчала, всматриваясь в глаза мужа, и чуть тише добавила: – Или у тебя иное мнение?
– Ирка!
– Все, молчу, – в знак примирения подняла руки Ирина Генриховна и уже совершенно иными глазами покосилась на мужа. – Послушай, Саша, может, ты по своим каналам все-таки узнаешь, что произошло на Каретном? Может...
– Не дави. Я уж и сам думал об этом. Завтра буду звонить на Петровку.
Поквартирный опрос, проведенный оперативниками территориального Управления внутренних дел, не смог выявить ничего нового и только подтвердил версию, высказанную следователем прокуратуры. Убийство на почве ревности, возможно в состоянии аффекта, и... и самоубийство отчаявшегося человека. О чем и было доложено на совещании, которое проводил Яковлев.
Выслушав соображения начальника убойного отдела, молчавший до этого Яковлев побарабанил костяшками пальцев по столу и хмуро покосился на полковника:
– Сам-то в это веришь?
– Вполне.
– Почему?
– Да потому, товарищ генерал, что не только показания соседей по дому, но и тех друзей, а также сослуживцев Толчева, которых мы успели опросить, говорят за это. Мужик по-настоящему втюрился в эту сикуху...
– Полковник!
– Простите, товарищ генерал, вырвалось. Так вот, по рассказам опрошенных, Толчев без ума был от своей молоденькой жены, таскался с ней как с писаной торбой, ну а она... Поначалу, конечно, все было как в добропорядочных семьях, а когда его женушка оперилась малость и почувствовала свою власть над мужем... Короче говоря, дряхлеющий муженек и молоденькая, вертлявая женушка, требующая любовных утех и развлечений.
Хихикнул кто-то из оперов, что присутствовали на этом совещании. Обычно резкий в выражениях начальник убойного отдела старался подбирать такие слова, которые не могли бы ущемить «чести и достоинства» убитой женщины.
– Соседи, друзья, сослуживцы... – пробурчал Яковлев, которому по-настоящему было жаль Толчева. Порядочного человека и честного фотокора, который, в отличие от многих своих коллег, старался не изменять своим убеждениям. То есть не продаваться заказчику, как шлюха на Тверской. – Ну а что-нибудь более конкретное есть, что могло бы подтвердить эти суждения?
Бойцов утвердительно кивнул:
– К этому и веду, товарищ генерал. Отпечатки пальцев, снятые с пистолета, принадлежат Толчеву. И с этим фактом уже невозможно не считаться.
– М-да. – Нахмурившийся Яковлев побарабанил костяшками пальцев по столу, поднял на Бойцова глаза: – А ружье?.. Ружье, из которого стреляли в жену Толчева?
Бойцов понял его вопрос.
– На ложе пальчики стерты, судя по всему, во время драки, однако есть и посторонние. Думаю, что эти отпечатки пальцев оставлены любовником Марии Толчевой, когда он сцепился с ее мужем и пытался вырвать ружье. Короче, будем проверять, товарищ генерал.
