Елизаветой Львовной, обладательницей просторной квартиры, и когда обе остались одинокими, то съехались и стали жить вместе. Все ж веселей.
Елизавета Львовна, баба Лиза, осталась одна после ранней потери мужа, крупного партийного работника, который в пятьдесят лет скончался от обширного инфаркта. Вскоре за этой трагедией последовала другая – в автомобильной катастрофе погибли сын и невестка, родители Андрея. Что же касается работы, то в своем деле она была весьма успешным человеком, известным геологом. В молодости помоталась по экспедициям, работала «в поле», многие известные нынче месторождения открыты с ее легкой руки. Когда стала тяжеловато переносить спартанские условия в экспедициях, перешла сначала на научную, а потом на административную работу – руководила отделом в союзном, а потом в российском Министерстве геологии. У Елизаветы Львовны – тьма тьмущая научных трудов, до сих пор в специализированной литературе мелькают ссылки на ее публикации, иногда коллеги по-прежнему обращаются к ней за консультацией, однако подобных звонков становится, увы, все меньше и меньше. Прогресс во всех отраслях, в том числе и в геологии, идет быстрыми темпами, многие новации теперь являются для нее китайской грамотой, и порой трудно найти общий язык с молодыми геологами. Поэтому основную часть времени энергичная баба Лиза посвящала дому, так же, впрочем, как и баба Дуся, тоже большая аккуратистка. Перемыть всю посуду, вытереть пыль, расставить вещи по своим местам, вынести мусор – все это неукоснительно выполнялось каждый день. Только два раза в год, весной и осенью, вызывались из фирмы мойщики окон, а все остальное далеко не молодые женщины делали сами, даже пылесосили.
Вечером накануне отлета Андрей приехал к бабушкам и привез им неимоверное количество продуктов. Делалось это не только потому, что у них нет денег или они сами не ходили в магазины. Ходить-то ходили, только покупали себе все самое дешевое. Не из жадности, а просто не привыкли к деликатесам. Внуку бы купили, а себе – нет.
Сегодня утром Елизавета Львовна почувствовала себя ужасно плохо, пришлось вызвать «скорую помощь». Евдокия Дмитриевна никогда не видела двоюродную сестру в таком состоянии, испугалась, что та умирает, и, когда ее увезли в больницу, в панике позвонила Андрею. По голосу звонившей бабушки он догадался, что дело плохо. Да и не стала бы она срывать внуку отпуск, если бы не экстремальная ситуация. Поэтому Корешков махнул рукой на рейс и помчался из аэропорта в Москву.
Когда он появился в квартире на Сретенке, Евдокия Дмитриевна воскликнула:
– Как быстро ты доехал! Неужели такси взял? Но ведь это такие бешеные деньги.
– Ничего страшного. Мы и дальше с тобой на такси поедем. Некогда мне за своей машиной заезжать.
Они приехали в больницу, находившуюся в глухом месте, на задворках станции метро «Тимирязевская». Елизавета Львовна была помещена в шестиместную палату.
– Привет, бабуля! – с наигранной бодростью поздоровался
