вовсе не желал, ну, разве что постольку, поскольку оно пересекалось с делом о покушении на Ванюшина, не более. Поэтому, отвечая на вопрос Вали, собиравшейся не позже завтрашнего дня вылететь в Краснополь, как себя вести с представителями городской администрации, которая, конечно же, станет высказывать свои сожаления, сказал следующее.
Избежать контактов не удастся, как и выслушивать их фальшивые сожаления и оправдания – тоже. Относиться к этому надо спокойно и якобы с пониманием, чтобы не вызывать у них подозрения о каких-то своих предпринятых кардинальных решениях. Можно только сказать, что жена обратилась в частное охранно-разыскное агентство, где работают некоторые бывшие сослуживцы мужа, и они пообещали помочь ей установить истину. Поскольку Генеральная прокуратура ничего толком расследовать не может. Ничего страшного, наверх будет немедленно доложено, а особых оправданий здесь не потребуется: объясним, мол, что нами предпринят такой тактический прием. Но вот кто конкретно станет заниматься расследованиями у них в городе, этого они пока знать не должны. Вопрос о помощи решался с руководством агентства, а не с конкретными сотрудниками. Кто приедет, тот сам и представится. И ничего серьезного о сестре и ее роли. Звонила, рассказала о каком-то наглом сопляке из прокуратуры и улетела куда-то отдыхать: достали – вот основная причина. Буквально этими словами – пусть попрыгают. Зато уже заранее в городе, для дальнейшего оперирования фактами первоначального расследования можно будет при нужде спокойно задаваться вопросами: «Интересно, кто тот сопляк? Какой сопляк? Ах, этот?! Ну, тогда с вами все понятно…» Очень полезно кое-кому бывает услышать о себе постороннее, непредвзятое мнение.
Катю, как и Валентину, понемногу отпускало напряжение, они заметно расслаблялись, и это обстоятельство уже само по себе говорило об успехе миссии Турецкого, попытавшегося внести в семью Ванюшиных, или Молчановых, как угодно, спокойствие и уверенность, что дело закончится не самым худшим вариантом.
Как говорится, и горько, и смешно. Но почему же странный вроде бы намек Валентины никак не выходил из головы? Вот этот вопрос не давал Турецкому покоя. И был момент, когда ему снова показалось, что теперь уже и Катя, со своей обостренной женской интуицией, проникла в его тайные мысли и даже как бы отнеслась к ним с сочувствием и пониманием. Но не с абстрактным пониманием, а так, будто хотела бы поощрить его усилия. Нет, в самом деле, разве женщина должна делать первый шаг навстречу? Турецкий прекрасно знал, что это – прерогатива мужчины. С нетерпеливым и трепетным ожиданием добиваться согласия, либо же – не менее впечатляющей оплеухи. Значит, что, вперед? Нет, боязно. А боязно было оттого, что его непрошеная, незваная активность могла бы показаться этим прекрасным женщинам неуместной, да и просто неприличной, и тогда наверняка рухнуло бы хрупкое, установленное с ними доверие.
Завершая долгий разговор, Александр убедил их, что уже завтра, по всей вероятности, вылетит в команд�
