с армейской аккуратностью.
Четвертак должен легко отскакивать от поверхности этой кровати, Тереза. Молодость не извиняет небрежности. Надо все время стараться быть лучше и лучше.
Тесс поймала себя на том, что отворачивает простыню поверх легкого одеяла, и впилась пальцами себе в ладони. Резким движением сбросила одеяло на пол.
– Сегодня утром я не буду заправлять кровать, – сказала она пустой комнате. – Это мое решение.
Она больше не будет прибираться и мыть посуду или оттирать полы. Она слишком хорошо запомнила запах аммиака, когда мыла окна, натирала дверные ручки и перила. Она любила этот резковатый запах, который ассоциировался у нее с чистотой.
Это мой дом, и он не только выглядит чистым, но и пахнет чистотой.
Однажды, когда Тесс по своей инициативе натерла аммиаком переплеты окон, Джим даже похвалил ее. Женщина расцвела от счастья – после их женитьбы не прошло еще и года, а она, уже будучи на восьмом месяце беременности, готова была как собачонка радоваться его редким похвалам.
Позже лейтенант Диффорд объяснил ей, что аммиак используется для протирки поверхностей, когда с них хотят убрать отпечатки пальцев.
Теперь, почувствовав запах нашатырного спирта, она заболевала.
Тесс бросила взгляд на кровать, на скомканные простыни, на сброшенные на пол покрывала. На какую-то минуту желание убрать кровать – и убрать ее хорошо, потому что надо становиться все лучше и лучше, – взяло над ней верх. На ее верхней губе выступили капельки пота, и она сжала кулаки, чтобы не поднимать одеяло.
Не смей сдаваться. Он манипулировал твоим сознанием, Тесс, но сейчас все позади. Ты принадлежишь себе самой, и ты крепкая девушка. Ты, черт возьми, победила. Победила.
Но слова ее не успокоили. Она подошла к трюмо, чтобы достать из сумочки свой пистолет, и только в самый последний момент вспомнила, что тот выпал на патио.
Теперь он у Джей Ти Диллона.
Тесс замерла. Ей обязательно надо вернуть оружие. Она с ним ела, спала, гуляла. Она не может без оружия. Она чувствует себя слабой, беззащитной, уязвимой.
О боже. Ее дыхание ускорилось, желудок сжался, а голова закружилась. Она оказалась на грани паники, у нее начались судороги, и Тесс поняла, что она или возьмет себя в руки, или провалится в бездну.
Дыши, Тесс, дыши. Но дружелюбный воздух пустыни не давался, и ей пришлось, согнувшись, прижаться грудью к коленям, чтобы силой заставить себя сделать вдох. Она крепко зажмурила глаза.
– Могу я проводить вас до дома?
– Это вы мне? – удивилась девушка.
Она крепче прижала свои учебники к груди под школьным свитером. То, что этот офицер полиции обращается к ней, никак не укладывалось у нее в голове. Она была не той девушкой, к которой обычно обращаются симпатичные мужчины.
– Нет, – пошутил он. – Это я траве говорю. – Он отошел от дерева и улыбнулся улыбкой, от которой на его
