вспомнила, что Харрисон так и не получил обещанного.
Ну и ладно. Это, возможно, и хорошо. Она готова была обстрелять его этими самыми помидорами просто потому, что не могла вытравить из своего сердца. Рядом с ним Тру всегда задумывалась о своем статус-кво. Все перевернулось с тех пор, как они виделись в последний раз: его окружают шик и блеск, тогда как она, бывшая королева средней школы – разумеется, в местном масштабе, – счастлива в своих грязных шортах и с короткими ногтями, которые никогда не сможет отрастить, если собирается и дальше заниматься своим делом.
А Тру собиралась. Фермерское хозяйство сейчас полностью зависело от нее, и ей нравилось работать на воздухе, и работать много. Было бы неправдой сказать, что она не любила деньги, потому что благодаря им они с Уизи могли обрести независимость.
Когда сестра вышла, Тру поднялась по главной лестнице, перешагивая через две ступеньки, но было поздно: голос без пяти минут мужа уже звучал на крыльце. Она остановилась, выровняла дыхание и расправила плечи. Пришло время вести себя так, как положено взрослой женщине, и не забывать, что у нее прекрасный жених. Если бы ее имя было зашифровано в кроссворде Гейджа, то отгадка была бы – «счастливая». А вдруг и правда? Тру непременно спросит у него, когда увидит в следующий раз. Просто ради шутки.
Глава 7
– Привет, красавица! – Это было обычное приветствие Дабза, только на этот раз в его тоне чувствовалось напряжение.
Тру взяла себя в руки и повернулась к нему с улыбкой на лице. Но, черт побери, почему она чувствовала себя так, словно в чем-то провинилась? Она не сделала ничего плохого.
– Привет, дорогой! – сказала она в ответ.
В дверях стоял ее старинный бойфренд. Дабз Уэринг, вернувшийся в ее жизнь через пять лет после гибели родителей, когда на Тру обрушилась бесконечная череда испытаний: за одним следовало другое. Явился и сказал, что она больше никогда не будет одна и что он оградит ее от всех бед.
И за это она была ему благодарна. Нельзя сказать, что Дабз менее привлекателен, чем Харрисон, но его красота абсолютно иного рода. Он рафинированный джентльмен, педант и спортсмен (в университете был вторым нападающим футбольной команды); его светлые, чуть рыжеватые волосы всегда аккуратно причесаны и разделены четким пробором. У него квадратный подбородок, как у всех мужчин Уэринг, широкий лоб над светлыми бровями, карие глаза, породистый нос и четкие высокие скулы. В безукоризненно скроенном костюме от «Берлин», купленном на Кинг-стрит в Чарлстоне, и галстуке от «Гермес» он вполне мог бы служить моделью для постера, как пример для холостяков Юга.
– Итак, сам Харрисон Гембл пожаловал в наш город. – Он взглянул на Тру с самонадеянной улыбкой, которая была живой рекламой единственного в Бискейне дантиста – его дяди, доктора Уэринга. Отец Дабза, скончавшийся двумя годами раньше, был известным адвокатом, а мать, Пенн Уэринг, – главным хирургом. – Он сказал, что привез тебя из Атланты.
«Он может» – подумала Тру. – Где Харрисон, там жди неприятностей».
Сердце подкатило к горлу, когда она спустилась на нижнюю ступеньку.
– Да,
