мгновение я почувствовал себя диким зверем и укусил ее ухо…
Алая-алая кровь размазалась по всей простыне как безупречное свидетельство ее невинной красоты…
Ее лицо изливало в меня удивительный свет… Между толчками разгоряченной плоти и хмельных ароматов нашей терпкой любви, я разглядел в ней волшебное существо… Потом сосед Анючин громко застучал в дверь, нарочно, зная, что здесь происходит… Открыв дверь, я ударил его наотмашь кулаком в нижнюю челюсть и он улетел в комнату напротив…
Через час я ее провожал, с какой-то необъяснимой и дикой грустью я глядел в ее глаза, слыша, как мои друзья-соседи гнусно посмеиваются сзади… И их грязный смех, и ее неуклюжая походка, костыли, и облезлые стены неприкаянного жилища, каким было в тот миг мое общежитие, все слилось в тот миг для меня в единое целое, из чего состоял весь мой внутренний мир…
Как потом я узнал, она родила ребенка, и даже вышла за кого-то замуж… Некоторое время я пил, встречался с легкомысленными женщинами, и еще врал самому себе про то невинное существо, каким была моя хромоножка, врал про отсутствие чувств, хотя они жили и клокотали во мне, каждый раз, когда я видел хромых и убогих обезноженных людей…
Впоследствии все это прошло, и я научился с помощью времени смывать свои старые грехи, и даже понимать свое прошлое, а самое главное, жалеть тех людей, которые когда-то мне были дороги…
Обладание по объявлению
Может, эта женщина и никогда бы не стала такой холодной и расчетливой самкой, рыскающей в дебрях разврата, если бы судьба ее не сложилась так нелепо, и так удачно сразу…
Будучи уже никому ненужной, перезревшей девой сорока лета, она неожиданно вышла замуж за старого еврея, который очень скоро, через год после торжественного бракосочетания, отдал Богу душу, не забыв при этом отдать своей спутнице шикарный особняк на берегу Москва-реки, и целую бизнес-империю, работавшую как часы, и дающую постоянный доход в несколько миллионов долларов. Родственники Абрама Исааковича большей частью вымерли, а последний живой племянник покинул Россию еще лет 10 тому назад, и с дядюшкой своим вообще не знался, да и сам дядюшка был несколько скуповат на родственные чувства.
Прекрасная жизнь, отличнейшая выпивка и абсолютная свобода, поддерживаемая богатым наследством, пробудили в ней исключительно звериные инстинкты, благополучно спящие в ней до этого. Она с удовольствием стала почитывать маркиза де Сада, а вскоре обзавелась кожаной плеткой, намордником и стальными наручниками. Для первых своих экспериментов, ведущих ее в мир садомазохического восприятия, она выбрала собственного водителя. Водитель был рад потакать желаньям своей хозяйки, но однажды был забит ею до смерти. Как оказалось, у водителя было очень слабое сердце.
– Ну, ничего, ничего! – потирала она руки в сладострастном предвкушении очередной толики
