лопатки вмерзли в каменную стену. Внутри тоже все похолодело: я без труда опознала женский голос. Чуть раздраженный, чуть взволнованный… Мамин!
Зубы принялись отбивать чечетку. Время позднее, спутник ее – явно не папа… Если отец узнает о ночной прогулке, вся демоническая суть вырвется наружу. Останется ли хоть камень от Академии – большой вопрос.
Боги, мама, что ты творишь?
Я ведь лично, вот этими любознательными ушами слышала, как она согласилась с папенькой, вежливо попрощалась с собравшимися в Пункте Связи и отправилась наверх отдыхать. Якобы дурно себя почувствовав.
Но, видимо, не согласилась. Не послушалась. И сбежала! А потом кто-то еще удивляется, в кого у меня такие упрямые, непоседливые гены…
Пара дошла до моего пролета и притормозила у окна, еле справлявшегося с функцией освещения. Ночь выдалась хмурой и облачной, Луна почти не показывалась. Темный абрис маминого красивого профиля едва угадывался, сливаясь с мраком.
– Анна… Я приятно удивлен, что вы согласились на эту встречу. Похоже, вы устали бегать и готовы сдаться? – сально хохотнул мужчина.
И я тут же узнала наглеца, осмелившегося гулять с женой ректора под покровом ночи. Он давно уже первый в очереди к Монстроглазу.
Бехтерев! Мерзкий отец Микаэллы, до этой поры вызывавший в маме лишь отвращение. Зачем она согласилась?
– Надеюсь, вы не станете распространяться о нашей встрече, – с каким-то едким подтекстом фыркнула мама. – И рассчитываю на вашу… эмм… «порядочность».
И столько издевки было в ее тоне, что стазу стало понятно: уж на что, на что, а на порядочность Бехтерева она не рассчитывает. Может, это и есть тайный план по избавлению от остатков комиссии? Дать отцу официальный повод прикопать их в оранжереях?
Мама по-хозяйски присела на подоконник, неспешно расправила складки платья на коленях, погладила живот и скрестила руки на груди. Отгораживаясь от неприятного собеседника, но выражая намерение его выслушать.
– Я хотел поговорить с вами… о многом, – вкрадчиво произнес мерзавец. – И предложить… многое. Взамен на…
– Позвольте сначала мне, – она гордо вскинула подбородок. – Ваша дочь могла оказаться под магтрибуналом, господин Бехтерев. Вас это не волнует?
– Девочка просто заигралась. Она истинная дочь Вяземских, в ней много… хм…
– Властолюбия? Эгоизма? Уверенности, что ей ничего не будет за отвратительные проделки? – спокойным тоном перечисляла мама.
А я вглядывалась в силуэт мужчины, приблизившегося к ней на непозволительно интимное расстояние. Плащ. На нем был длинный черный шерстяной плащ с поднятым воротником!
Уверена, на сапогах обнаружится и лесная грязь, смешанная с хвойным опадом.
– Никто не желал причинить вред Авроре Андреевне, – кашлянув в кулак, примирительно выдал Бехтерев. – Могу вас в этом заверить. Нелепая случайность, детская шалость.
Я скривилась
