потихоньку приплясывать на месте. – Он по дороге жаловался, что ему картошки не дают.
Даша в это время укладывала Прошу под кустом, чтобы он не мешался, и медсестра бросила на нее быстрый взгляд. Потом махнула рукой:
– Да бог с вами, что вы! Все им дают, что ни попросят! А то, что жалуются они, – так ведь все жалуются, вы-то уж, наверное, знаете. Ладно, поведу я его в корпус, обрадую Лидию Михайловну.
Она взяла Ангела Ивановича за руку и быстро повела его, упирающегося, за собой. Пройдя десяток шагов, тот вдруг остановился, резко вырвал руку и с неожиданной прытью кинулся обратно. Подбежав, он бросился обнимать Боровицкого, быстро приговаривая:
– Спасибо, спасибо тебе! Ты один, один заступился! Ты уж не оставляй меня одного, ладно?
– Не оставлю, не оставлю, – торопливо пообещал Боровицкий и попытался высвободиться.
Но Ангел Иванович крепко сжимал его в объятиях и бормотал что-то уж вовсе невнятное. Со стороны эта сцена – маленький старичок, висящий на высоком и худом, – наверное, казалась смешной, но Даше было не до смеха. Что-то невыносимо жалкое было в несчастном сумасшедшем, с трогательной доверчивостью и отчаянием цепляющемся за Петра Васильевича. Подбежавшая медсестра оторвала наконец своего пациента и увела его в корпус. Боровицкий потер шею, ослабил галстук и опустился на скамеечку.
– Что, господин Боровицкий, обзаводитесь новыми друзьями? – раздался сбоку язвительный голос.
Даша вздрогнула от неожиданности и обернулась. Около скамейки стоял, постукивая по ноге зонтом, очень высокий жилистый старик с кривым носом, похожим на клюв. Под густыми седыми бровями прятались маленькие прищуренные глаза, смотревшие откровенно недобро. «Персонаж из триллера», – мелькнуло в голове у Даши. Она ожидала, что Петр Васильевич поздоровается и представит ее, как обычно, но Боровицкий молчал.
– Правильно, – усмехнулся кривоносый старик. – Давай ты еще и оглохнешь. А ты, я смотрю, ученицу себе нашел на старости лет? Как был ты кобель, так им и остался – все через баб делаешь!
– Да как вы смеете! – задохнулась Даша от возмущения, поняв, что речь идет о ней.
– Дарья Андреевна, не обращайте внимания, – остановил ее Боровицкий. – Господин Горгадзе только того и добивается, чтобы вы вышли из себя. Не доставляйте ему такого удовольствия.
Не говоря ни слова, Горгадзе обошел их по тропинке, но, проходя мимо Боровицкого, внезапно взмахнул зонтом, пытаясь ударить того по голове. Даша отреагировала молниеносно – перехватив рукой зонт, удар которого оказался совсем слабым, она дернула его на себя. Горгадзе выпустил зонт, и тот оказался в руках у Даши. Ситуация была глупой: возвращать зонтик владельцу она не собиралась, бить его – тем более. Но с зонтом нужно было что-то делать! Даша отбросила его в сторону и осталась стоять, настороженно глядя на крючконосого старика.
– Совсем спятил? – спросил Боровицкий, и Даше стало не по себе от ледяного презрения в его
