угольное лицо в пепельной бандане, тёмных очках, с гигантским золотым крестом на шее. Лицо покачивается в такт оглушительным басам рвущегося наружу рэпа.
– Шалом! – говорю ему приветливо.
И лицо, вдавив газ, уезжает.
Супруга мало доверяет мне как стилисту и потому требует зеркала. В Беверли-Хиллз мы впервые. Её желание произвести впечатление мне понятно. Нас должны запомнить – мы тут не каждый день.
– Зайдём-ка в этот магазинчик, – киваю я на ювелирную лавку с золочёной надписью Mr. Pipitkin. – Там наверняка найдётся зеркальце.
Заходим.
– Ух ты! Неплохая бижутерия, – говорю я, рассматривая безделушки. – Это чешское стекло?
И перед нами тут же, не понять откуда, выныривает немолодая женщина с липкими глазами.
Слово «туго» как нельзя лучше определяет её внешность. Туго натянутое лицо, туго обхватывающее платье, туго напряжённая улыбка.
Волосок не шевельнётся в ноздре.
– Добрый день, – говорит нам дама. – Вы уже знакомы с мистером Пипиткиным?
– Ты знакома с мистером Пипиткиным? – оборачиваюсь я к жене.
– Не лично.
– Йес, – киваю, – оф кос.
– Вам что-нибудь предложить? Мы только что выставили новую коллекцию.
– Хочешь что-нибудь из «новой»?
Супруга пожимает плечами.
– Йес, – киваю даме, – оф кос.
И она жестом приглашает нас к витрине.
– Смотри, какие цацки. Это что, чешское стекло?.. Зис из э чехиан глас? – любопытствую я, довольный тем, что уже сочинил свою первую фразу на английском.
Продавщица смотрит настороженно, но, благодаря стараниям пластического хирурга, прекратить улыбаться не может.
– Уот? – переспрашивает она.
– И кого они ставят к прилавку?.. Зис из э чехиан глас?!
– О, ноу! Итс эмиральд. Пьюр эмиральд!
– Уходим, – цежу я драгоценной.
Но она не собирается. Жену буквально засасывает – грудь уже в витрине.
– Спроси сколько!
– Это же изумруды! – шепчу я. – Уходим!
– Спроси!
– Хау мач? – интересуюсь я с напускным равнодушием.
И тугая женщина отвечает.
– Сенкью, – благодарю я её и, по-гусарски щёлкая пятками, галантно выкатываю на воздух совершенно остолбеневшую жену.
– Ну Пипиткин! Вот так Пипиткин! – бормочу я дорогой. Впрочем, дорога недолгая.
По пути мы заскакиваем к Сен-Лорану пересидеть потрясение и потрясаемся вновь.
– Может, это каталожные номера? – шепчу я неуверенно.
– Да нет, это ценники, – вздыхает жена.
– Кто ж тут покупает?
– А вон… – кивает она, и мы рассматриваем модельную азиатку, восседающую на огромном пуфе красной кожи. Раскосые глаза, чуть надутые губки, вытянутые
