ее муж. К всеобщему удивлению, скандалов он закатывать не стал, сразу испросил аудиенции у старшей матери и молча протянул ей стопку бумаг…
Матерь Эфина вошла в келью без стука, за долгие годы приучив и себя, и других служительниц, что матерям нечего скрывать друг от друга.
Девушка сидела у окна, рассматривая покачивающуюся ветку орешника.
– Дочь моя, – начала служительница, – мне необходимо поговорить с тобой.
– О чем, матушка Эфина? – с виду кротко ответила девушка, но служительница уловила некую подозрительность в глазах Ализы.
– Сюда прибыл твой муж, – не стала ходить вокруг да около матерь.
– И чего же он хочет? – тут же напряглась девушка и поднялась.
Строгое темно-серое платье, которое ей подобрали матери, не добавляло Ализе смирения в облике. Она выглядела такой же взбалмошной и резкой, как и в тот день, когда только пришла в храм.
– Я обещала, что он сможет с тобой поговорить, – отчеканила матерь Эфина. – И сейчас я провожу тебя.
– Но!.. – Девушка обиженно застонала. – Как же так? Вы же защищаете всех.
– Сейчас тебе не грозит опасность, – матерь подошла и попыталась погладить Ализу по щеке, – а в случае чего ты можешь сразу же уйти.
Девушка непокорно вскинула голову и прикусила губу, сдерживая рыдания. Матерь ждала, что Ализа что-нибудь скажет, но она промолчала, только горько шмыгнула носом.
Обув мягкие туфли, девушка последовала за старшей матерью, предпочтя не устраивать скандалы в святом месте.
Слова буквально срывались с языка, но я сумела сдержаться. Лучше не злить матерь Эфину, мало ли что она тогда обо мне подумает. Вполне ведь может и не принять в храм, и тогда придется возвращаться к Заку, а этого я хотела меньше всего.
Принц сидел на лавочке в крошечном садике и рассматривал цветы с видом мученика. Я прошла и остановилась в нескольких шагах, надеясь, что он как можно дольше не заметит моего присутствия. Но, как и всегда, когда дело касалось Леожа, он не дал мне передышки, сразу же повернул голову, прожигая меня злым взглядом. Хотелось отступить, спрятаться и не видеть его. Не чувствовать прожигающей до костей ярости.
– Ну здравствуй, – хмуро произнес Закари и встал, кивнув на лавку: – Сядь!
Я послушно прошла вперед и плюхнулась на каменную скамью.
– И в какой момент ты до этого додумалась?! – резко выпалил он, не собираясь сдерживать ни гнев, ни обиду. – В первый же день или после?
Я пожала плечами, решив, что мой ответ ничего не изменит.
– Ты хоть знаешь, что из храма так просто не уйти? Или собиралась податься в служительницы? – продолжил Зак. – Ализа, учти, после нашего разговора ты пойдешь со мной. По своей воле или против, но ты уйдешь отсюда со мной. Матери препятствовать не станут. У них нет права
