что?
– На домашний телефон звонила. А он у меня снабжен АОНом.
– Так телефон этой Наташи у тебя высветился и записался?
– Угу.
И Лиза потянулась к невзрачной серой коробочке, к которой шли провода от домашнего телефона.
– Может быть, выглядит и не ахти, зато срабатывает безотказно, – пояснила она. – Витальке этот АОН ужасно не нравился. Он все время норовил заменить его на более современный и стильный.
Но, увы, все более дорогие и навороченные устройства отказывались считывать все телефоны подряд. А вот изделие неких кустарей-самоучек безотказно работало, высвечивая ядовитые красные циферки на своем дисплее уже со второго гудка.
– Он может запоминать до десяти номеров, – пояснила Лиза и наконец зевнула. – Так, посмотрим. Ага, последними мне звонили Лешка и Верунчик.
– Кто это Лешка?
– Лешка – это мой коллега по работе.
– Тот самый, которому ты передала всех своих клиентов?
– Точно.
– А Верунчик?
– Верунчик – это моя тетя.
– Тетя? И ты зовешь ее просто Верунчик?
– Да? А что? Мы с ней почти как сестры.
Сама Мариша обращалась к своей тете – Серафиме Ильиничне – исключительно по имени и отчеству. Ну, иногда называла ее тетя Серафима или тетя Фима. Но чтобы там Фимка, Фимулька или даже Фимочка! Такое панибратство Марише и в голову не приходило.
– Ладно, Верунчик так Верунчик, – пробормотала она.
В конце концов, в каждой избушке свои погремушки. И со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Охота Лизе звать свою тетю Верунчиком, пусть зовет. Какое ей, Марише, до этого дело?
– Наверное, вы очень близки с тетей, – только и сказала она.
– Нет. Не очень. Тетя у меня человек своеобразный. Художница.
– В самом деле? Она выставляется? У нее бывают выставки?
– М-м-м… Нет, что-то не припомню. Да и ее работы… Они, как бы это помягче выразиться, они на любителя.
Другими словами, полотна Лизиной тетки не пользовались чем-то даже мало-мальски смахивающим на успех.
– Но Верунчик все равно считает, что ничем другим она заниматься не может. Что живопись – это дело ее жизни. И плевать она хотела на всех, кто этого не понимает.
– Оставим твою тетку в покое, – решила Мариша.
– Да, оставим. Только… только странно.
– Что странно?
– Верунчик мне никогда не звонит на домашний телефон.
– Почему?
– Не хочет общаться с Виталькой.
– Он критиковал ее полотна?
– Не в том дело, – поморщилась Лиза, явно с трудом сдерживая подступающую зевоту, наконец-то стало действовать введенное ей снотворное. – Многие ее критикуют, Верунчику критика по фигу. Нет, Виталька ей не нравился… Ну, не знаю, за что он ей так не нравился. Просто не
