послышалась возня. Затем оборотень вернул ладонь на мою ягодицу, а малыш вновь сверкнул глазками.
– Ррраа! – раздалось оттуда.
– Понял, – усмехнулся Лео, – он не хочет, чтобы я тебя касался.
– Что? Почему?
– А ты глянь, – шепнул мой истинный.
И правда, стоило моему оборотню отступить, как маленький будущий альфа улегся и начал засыпать. Да что ж такое! Я секса хочу! От обиды хотелось выть. Но почему-то мой сын не признает Лео? Их отношения слишком натянуты.
– Он защищает тебя, – оборотень ответил на мой немой вопрос, – это хорошо. Но я пока не могу вести себя, как вздумается. Твой сын не позволит. Так что придется потерпеть до Бриджтауна. У них будет своя комната в моей квартире, а моя спальня – только наша.
Я села на постели, пытаясь унять горечь от неудовлетворенного желания. Мое тело ведет себя странно. Что за похотливые порывы вообще?
– Милая?
– Я пойду сделаю чаю, – не глядя на своего альфу надела теплый халат и пошла вниз.
Неприятное ощущение разливалось по телу. Хотелось спрятаться от всего мира. Ведь признаться даже себе в том, что злюсь из-за прерванного секса пока не могу. Это просто неприлично! В голове раз за разом всплывали слова гувернанток, что леди не может в открытую демонстрировать симпатию. Рваными движениями открыла холодильник и достала охлажденный чай. Сердце сжалось, ведь Симона делала его для нас с близнецами перед прогулкой. Настоящий листовой английский чай. Оперлась на столешницу, чтобы не заплакать. Почему гибнут хорошие люди?
Внезапно одолела злость. Если это моя мать, то я остановлю ее! Любым способом! Она всю жизнь ломала чужие судьбы. И мой отец… все эти годы я была уверена, что он погиб. Боялась смотреть новости, даже вырубила провод телевизора, чтобы не попасть на новость о том, что кто-то навредил остаткам моей семьи. Но папа жив. В коме, но жив. Три долгих года он не приходил в себя. Хватит с меня игр в прятки! Залпом выпив приятных холодящий напиток, уже было направилась обратно наверх, как вдруг внимание привлек шорох за приоткрытым окном.
Всмотрелась в темноту, лишь слегка раскрываемую светом земляных фонариков. Там был Винтер. На бледном лице играла жестокая улыбка. Ах ты! Сорвавшись с места, бросилась за ним. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но ненависть буквально ослепила чувство самосохранения. Я добежала до того места, где он стоял, но ученый просто скрылся в тени.
– Миледи, – его голос раздался из ниоткуда и отовсюду одновременно, – рад, что вы воссоединились с истинным.
– Это ваших рук дело? – прорычала.
– Идемте. Здесь не безопасно.
Мужчина вынырнул из темноты и развернулся ко мне спиной. Почему-то я покорно поплелась за ним. Чувство опасности притупилось. Он явно хочет мне что-то показать или рассказать. Винтер шел впереди, а я семенила следом, кутаясь в шерстяной халат. Ученый сунул руки в карманы и выглядел расслабленным. Мы пришли на ближайшую детскую площадку. Он сел на скамейку, затем достал
