просьбы были изложены на листе бумаги, который передал толмач. Гости пообещали вручить петицию Бухвостову, когда встретятся с ним.
Возвращаясь обратно, полковники сошлись в разговоре к одному мнению.
– Что-то крутит бей, – усмехнулся Платов. – Слишком много требует!
– И даже не обмолвился, что крымчаки напади на аул Керим-Бека, вырезали верных нам людей.
Освещая ночь, пылали полковые костры. Воздух посвежел, потянуло с Егорлыка зябкой сыростью. Казачьи командиры разъехались. Матвей Иванович спешился у своей палатки, передал коня Кошкину, через дверной проем вошел в походное жилище. Последовавший за ним ординарец зажег свечу и поставил ее в маленький шандалик. Платов снял мундир и надел меховую куртку, подаренную отцом при их встрече под Перекопом.
Вспомнился и он, и трое родных братьев. Слава про батюшку, Ивана Федоровича, полкового командира, далеко разлетелась. Сама царица за доблесть наградила его весьма дорогой саблей! Где он теперь? То ли на Дунае, то ли в Польше… С детства отец был для Матвея наставником. И сабли, и пистолеты, и пику он опробовал еще ребенком, беря их в руки, точно любимые игрушки. А вот в скачках превзошел самого отца! С отрочества был проворен, сметлив и увертлив, а среди разудалой черкасни считался драчуном. За это неоднократно был порот и наказан трудом. Сейчас об этом Матвей вспоминал с улыбкой…
Едва казачий полковник раскинул постель, застланную овечьими шкурами, и при горящей свече помолился пред иконкой, поставленной на вещевой сундук, как позволения войти испросил ординарец. Хотелось спать, и Платов с трудом сдержал себя:
– Чего тебе?
– Господин полковник, тут до вас добиваются три старых казака из сотни Полухина. Дюже волнуются!
– Впусти.
Трое немолодых станичников, в чекменях старого покроя, со снятыми папахами в руках тут же втиснулись в тесную палатку. Перекрестились, заметив образок Спасителя.
– Что не спится? Об чем просите? – настороженно бросил Платов, оглядывая бородачей. Похоже, они были из староверов. – Что за томаха?
– Извиняйте, душа-командир, но просим нас выслухать, – начал красивый чернобровый казачина. – Дюже тревога одолевает, никак неприятель подкрадается. Птицы вещают!
Платов с недоумением уточнил:
– Какие такие птицы?
– Галки да вороны. Ночной грай завели! Оттеда, где балки в степу, ажник досюда слыхать! А почему? Люди всполошили! Вот и поднялись.
– Там ногаи кочуют. Должно, и спугнули.
– Господин полковник! – поддержал односума другой казак, с разбойничьим лицом и сипловато резким голосом. – Мы с малолетства косяки табунные пасли. И где они есть, где их топ, по слуху узнавали, по земельному гулу. Припадешь ухом к земельке – она и подскажет. Вот и зараз гудит она, гудит!
Платов накинул бурку и шагнул к выходу.
Апрельская
