А происходящее накалялось с каждой секундой, и это даже не было актом каких-то показательных выступлений, наполненных чередованием изощрённых поз из Камасутры, высоких поддержек и проявлений гибкости партнёрши. Это было актом колдовства, тайного действа. Всё шло по неписаному и обоюдному согласию, подвластному неведомой силе, уводящих их далеко, далеко, за пределы осознаваемой реальности.
Во время близости с временными возлюбленными у Бориса всегда была одна цель – как можно быстрее удовлетворить желание и как можно скорее слинять от общения после. Сегодня он сам себя не узнавал. Почему-то хотелось, чтобы она, во что бы то ни стало, получила удовольствие и почувствовала наивысшее блаженство.
«Как она хороша, моя балерина. Моя настоящая балерина, здесь и со мной. А этот её запах… – целуя длинную шею, думал Борис, – этот запах не просто неповторимый, он какой-то уникальный. Ни у кого такого нет. Это даже не духи, это она так пахнет. Её волосы… Моя малышка». Борис никак не мог прийти в себя и, с упоением лаская её, опускался всё ниже. Осознанно отбросив свой главный принцип – обычно он не допускал даже возможности интимных ласок, – Борис стал нежно ублажать её языком.
Волна наивысшего наслаждения прошла по всему телу Полины. Сердце билось так, словно пыталось вырваться наружу. Полина на некоторое время даже оттолкнула от себя Бориса. Сила удовольствия была так велика, что ей хотелось как можно дольше продлить это ни с чем не сравнимое ощущение. Взрыв теплоты поднялся от низа живота и охватил всё её тело. Она часто, громко и глубоко дышала, пытаясь прийти в себя.
«Вот оно – счастье!» – подумала Полина, ей хотелось ощущать Бориса ещё и ещё. Придя в себя, она поначалу робко, но всё более раскрываясь переняла инициативу. Такой темпераментной и страстной Полина проявляла себя лишь в образах на сцене. В постели же чаще принимала позицию ведомой, нежели ведущей. Но после пережитого экстаза и просто неземного удовольствия все рамки сексуального поведения испарились, и она активно принялась ублажать Бориса.
«Что это? – недоумевал он. – Только шлюхи так умеют, но делают это без особого энтузиазма, а здесь что?» Борис был приятно удивлён, и больше не хотелось ни о чём думать, только наслаждаться. «Лишь бы продлить этот момент, лишь бы это продолжалось как можно дольше!»
Ему захотелось достигнуть блаженства вместе, и, оттягивая момент своего удовлетворения, он временно остановил Полину, посмотрел в её глубокие тёмно-коричневые глаза, страстно поцеловал и вернулся к самой простой позе. Да, это банально, но только так он мог видеть её лицо, целовать и чувствовать её аромат.
И вот она кульминация, катарсис, полёт, наивысшая форма бытия, удары вселенского колокола, фонтан эмоций и просто – счастье. Оба были на вершине блаженства и летали в облаках. Взрыв ощущений породил новую, ещё большую волну тепла, Полина судорожно дышала и по мере того, как дыхание успокаивалось, сквозь лёгкую улыбку, только шевеля губами, повторяла
