не сделает. Игнорируя меня, нахал просто разворачивается и направляется к двери.
– Что? Куда? – мямлю я, а потом, спохватившись, мчусь следом. – Отдай Машу!
Щукин останавливается слишком резко, и я, не успев вовремя притормозить (дурацкий паркет!), врезаюсь в его спину. Переживаю, чтобы он не потерял равновесие от «небольшой аварии» и не уронил малышку. Но Дима несокрушим, как скала. И такой же жесткий и бесчувственный.
Оглядывается на меня, снисходительно окидывая взглядом, словно мошку надоедливую, и усмехается.
– Одевайся! Быстро! – приказывает так, как привык с подчиненными общаться. – Мы уже опаздываем. Поторопись! А я пока Машу в автолюльку посажу.
То ли от тембра его голоса, то ли от выражения лица, то ли просто причина в хорошем настроении, но малышка вдруг начинает хохотать. Заливисто и мило. Так, что мое израненное сердце екает. Порывисто приближаюсь, чтобы поцеловать Машу в лобик и провести ладонью по макушке.
– Уверен? – шепчу совершенно серьезно, внимательно смотря на Диму.
– Я с десятками сотрудников в горсовете справляюсь. Думаешь, с одной мелкой не смогу? – хмыкает самоуверенно.
Что ж, попробуй, депутат Щукин. С детьми возиться – это тебе не кресло целыми днями продавливать!
Слабо киваю, отпускаю их нехотя, а сама спешу переодеться. Домашней клушей на официальном мероприятии я точно выглядеть не хочу, но и слишком соблазнительный наряд будет неуместен. Останавливаю свой выбор на любимом юбочном костюме нежного розового цвета. Я знаю, что он мне идет. Точнее, шел, когда я была блондинкой, а сейчас… Впрочем, нет времени перебирать наряды!
Макияж дневной: чуть подвожу реснички, наношу тональный крем, а губы покрываю матовой помадой. Выходит вполне симпатично и по-деловому. Уложить волосы в прическу не успеваю, поэтому лишь слегка придаю им приличную форму при помощи шпилек и невидимок.
На пороге вдруг вспоминаю о драгоценностях. Жена депутата не может выйти свет, не обвешавшись ими, словно елка новогодняя. Суматошно нахожу коробочку с золотыми сережками, колечком и кулоном, выполненными в едином стиле и инкрустированными россыпью рубинов. Стараюсь не думать, чей это подарок, чтобы не бередить свежую, кровоточащую рану.
Делаю глубокий вдох, приводя себя в чувства, и выхожу в гостиную. Краем глаза замечаю, как закрывается дверь в комнату Эльвиры. После того, как женщина узнала, что я остаюсь, он начала избегать моего общества. Объявила бойкот? Если так, то лишь облегчила мою жизнь!
Мельком бросаю взгляд на супер-плоский LED-телевизор, разместившийся на стене. Эльвира так шустро сбегала от меня, что даже выключить его не успела. Подумав, нахожу пульт, но замираю, устремив взгляд на экран.
По местному телевидению крутят новостной сюжет о мероприятии, куда я после клиники заявилась вместе с Димой. То и дело показывают кадры, где Щукин обнимает меня и аккуратно чмокает Машу. Со стороны мы выглядим так душевно, искренне, словно настоящая семья. Но сказку разбивает вдребезги
