раз промокнул несуществующий пот на лысине, а после, решив, что беседовать сидя сподручнее, отодвинул свое кресло.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне кажется, предложение вашего отца в высшей степени разумно.
– Какое еще предложение? – насупила брови я.
Прекрасно, просто прекрасно! Как и полагала, ректор в курсе событий, вдобавок батюшка втянул его в свои игры. Дайте догадаюсь, каким образом. Оплатил ремонт актового зала? Обещал продвижение по службе? Вряд ли предел мечтаний господина Энлиха – заправлять Высшей школа чародейства.
– Вернуться в столицу, – не моргнув глазом, ответил ректор.
– Хм!
Послушаю, что еще мне скажут. Мысленно решение я уже приняла, но не спешила его озвучивать.
– Не стану скрывать, – господин Энлих хрустнул морщинистыми пальцами и сложил их «домиком», – я заинтересован в подобном исходе. Вы уже взрослая, не студентка, поэтому стану говорить с вами на равных. Дела школы в плачевном состоянии. Еще год-два, и ее могут закрыть.
– И что же предложил вам сэр Феммор?
Не в этом ли контексте отец поминал в письме лорда Арена? Ректор столичной академии, заслуженный магистр и прочее, и прочее мог вдохнуть в школу новую жизнь. К примеру, повысить ее престиж, направив сюда в качестве преподавателей пару своих учеников.
– Боюсь, – улыбнулся ректор в седые усы, – это наше частное дело, но участие милорда пошло бы школе на пользу. Мне казалось, за прошедшие годы вы успели к ней привязаться…
Он выразительно глянул на меня, пытаясь загнать в ловушку. Увы, если в восемнадцать подобное могло сработать, в двадцать три уже не действовало. Сделала вид, будто не поняла намека, и промолчала. Разочарованный ректор нахмурился. Он совершил ту же ошибку, что и отец: строил планы, не удосужившись спросить моего согласия. Однако на кону стояли большие перспективы, и господин Энлих продолжил наступление:
– И все же это было бы разумно. Вы леди, ваше место в высшем свете. Повесите диплом в рамочку…
– А вам не приходило в голову, что его можно употребить по прямому назначению? – невежливо прервала собеседника.
Собственно, и так понятно, к чему он клонит. То же самое, пусть и другими словами, мне твердили с самого детства.
– Эээ… Прошу прощения?
Ректор оторопело уставился на меня.
С невинной улыбкой поинтересовалась:
– Как, неужели люди мучаются целых шесть лет ради бумажки в рамочке? Мне казалось, им нужны знания.
Господин Энлих вновь покрылся багровыми пятнами. Если дальше так пойдет, его хватит удар. Подобное в мои планы не входило, и я выглянула в приемную, попросила секретаря принести воды.
– Надеюсь вам лучше, господин Энлих?
Участливо протянула ему стакан и даже предложила побрызгать на лицо. Ректор отказался и заверил: все в порядке. Дождавшись, пока за секретарем
