плохо… – Голос Мадлен слабеет.
Я поднимаю голову: она бледна и ладонью закрывает глаза от света.
– Вы как, ничего?
– Да, просто тяжеловато, голова опять заболела.
– Нам нужно много обсудить, но давайте пока остановимся. Вы согласны встретиться с психиатром? Заключение специалиста нам очень поможет, – говорю я, ставлю возле своих записей вопросительный знак и переворачиваю страницу.
– Вряд ли это что-то изменит, но, если вам угодно, встречусь. – Голос Мадлен звучит на диво четко и ясно, и моя запись наверху новой страницы тоже получается четкой и ясной: «КЛИЕНТКА СОГЛАСНА НА ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ».
Напряжение спадает. Патрик встает из-за стола, аккуратно складывает документы, убирает их в портфель. Фрэнсин тоже поднимается, бормочет что-то про фотографии и выходит из кухни. Я прячу в сумку блокнот и ручку, попутно коснувшись сотового. В памяти всплывает сообщение. Но нет, я еще с Мадлен не закончила.
– Мы назначим встречу в ближайшее время, – обещаю я, мысленно перебирая знакомых специалистов.
– Спасибо!
Мадлен встает и, потянувшись через стол, пожимает мне руку. Крепче, чем в прошлый раз. Она заметно оживилась, и я решаю разобраться почему. Какая тема нашего сегодняшнего разговора ее осчастливила? Дело в том, что мы не обсуждали роковой день? Так передышка временная!
Фрэнсин возвращается на кухню с большим коричневым конвертом, который едва не лопается, и протягивает его мне:
– Вот фотографии Эдвина и Мадлен, которые у меня есть.
Я забираю конверт и кивком благодарю Фрэнсин.
– Могу я забрать их с собой? Обещаю быть предельно аккуратной.
Сестры кивают в унисон. Я осторожно кладу конверт в сумку и застегиваю молнию. На этот раз постараюсь не купать сумку в моче.
Фрэнсин вызывает такси и ждет его с нами.
– С вашей стороны очень благородно так здорово опекать сестру, – говорит Патрик.
– Это нелегко, – говорит Фрэнсин, но электроворота начинают закрываться, и она возвращается в дом.
Такси увозит нас с Патриком на вокзал.
Глава 7
Поезд задерживается. Я меряю платформу шагами, гадая, лучше или хуже мне станет от маффина с латте. Патрик направляется прямиком к киоску, покупает черный кофе и подливает в него что-то из фляги, которую достает из портфеля. Мне он ничего не предлагает. Судя по выражению его лица, лучше не просить угощения и не спрашивать, что он делает, даже когда он закуривает, вопреки надписям «Не курить!» на стенах. В ушах звенит отчасти от желания, чтобы он ко мне прикоснулся, затащил в темный угол, прижал лицом к стене и овладел мною… Перед мысленным взором возникает сообщение. Я вытаскиваю телефон из сумочки и перечитываю текст:
«Я знаю, что ты творишь, шалава гребаная».
Не верю, что речь об этом. Об этом никто не знает. Мы были очень осторожны. Сообщение пришло ко мне по ошибке.
– Ну, что
