Сизову
Покинув город, мглой объятый,
Пугаюсь шума я и грохота.
Еще вдали гремят раскаты
Насмешливого, злого хохота.
Там я года твердил о вечном —
В меня бросали вы каменьями.
Вы в исступленьи скоротечном
Моими тешились мученьями.
Я покидаю вас, изгнанник, —
Моей свободы вы не свяжете.
Бегу – согбенный, бледный странник —
Меж золотистых, хлебных пажитей.
Бегу во ржи, межой, по кочкам —
Необозримыми равнинами.
Перед лазурным василечком
Ударюсь в землю я сединами.
Меня коснись ты, цветик нежный.
Кропи, кропи росой хрустальною!
Я отдохну душой мятежной,
Моей душой многострадальною.
Заката теплятся стыдливо
Жемчужно-розовые полосы.
И ветерок взовьет лениво
Мои серебряные волосы.
Москва. Июнь 1904
Отпевание
Лежу в цветах онемелых,
Пунцовых, —
В гиацинтах розовых и лиловых,
И белых.
Без слов
Вознес мой друг —
Меж искристых блесток
Парчи —
Малиновый пук
Цветов —
В жестокий блеск
Свечи.
Приходите, гостьи и гости, —
Прошепчите: «О Боже»,
Оставляя в прихожей
Зонты и трости:
Вот – мои кости…
Чтоб услышать мне смех истерический, —
Возложите венок металлический!
Отпевание, рыдания
В сквозных, в янтарных лучах:
До свидания —
В местах,
Где нет ни болезни, ни воздыхания!
Дьякон крякнул,
Кадилом звякнул:
«Упокой, Господи, душу усопшего раба
твоего…»
Вокруг —
Невеста, любовница, друг
И цветов малиновый пук,
А со мной – никого,
Ничего.
Сквозь горсти цветов онемелых,
Пунцовых —
Савана лопасти —
Из гиацинтов лиловых
И белых —
Плещут в загробные пропасти.
Серебряный Колодезь. 1906
Утро
Рой отблесков. Утро: опять я свободен и волен.
Открой занавески: в алмазах, в огне, в янтаре
Кресты колоколен. Я болен? О нет – я не болен.
Воздетые руки горе́ на одре – в серебре.
Там в пурпуре зори, там бури – и в пурпуре бури.
Внемлите, ловите: воскрес я – глядите: воскрес.
Мой гроб уплывает – золотой в золотые лазури.
Поймали, свалили; на лоб положили компресс.
Париж,1907
Друзьям
Н.И. Петровской
Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел.
Не смейтесь над мертвым поэтом:
Снесите
