Петрович в сопровождении Матвея выбежал на крыльцо, к которому уверенно приближался флотский офицер с эполетами контр-адмирала на плечах.
– Фаддей, дружище! Рад тебя видеть! – воскликнул он, сбегая с крыльца.
– Соответственно, Андрюша!
Они обнялись.
– Еще раз поздравляю тебя с «доктором естественной истории» и «профессором Петербургского университета»!
– Спасибо, Фаддей! А тебя с орлами на эполетах, ваше превосходительство!
– Не ерничай, Андрюша! Никто не тянул тебя свернуть с воинской дороги на ученую. Хотя, честно говоря, втайне я завидую тебе. Как-никак ты все-таки относительно свободный человек, в то время как я повязан службой по рукам и ногам, – он притворно вздохнул.
– Ах, ты, мой несчастный служака! Я сейчас прямо-таки расплачусь от жалости к твоей незавидной доле.
И они, радуясь общению друг с другом, направились к крыльцу.
– Ба, да это никак Матвей своей собственной персоной?! – удивленно воскликнул Фаддей Фаддеевич, увидев того в мундире чиновника.
– Так точно, ваше превосходительство!
– Запомните, господин губернский секретарь, – привычным тоном капитана корабля напомнил Беллинсгаузен, – что на флоте принято обращение офицеров друг к другу, независимо от чина, по имени и отчеству. За исключением, конечно, официальных отношений, оговоренных Морским уставом. А ведь ваш статский чин как-никак соответствует флотскому чину мичмана. Или вы, Матвей… – он запнулся.
– Степанович, – подсказал Андрей Петрович.
– Матвей Степанович, – продолжил контр-адмирал, – считаете себя уже навсегда отторгнутым от флота?
– Никак нет, ваше… – запнулся тот, вытянувшись в струнку, и поправился: – Фаддей Фаддеевич! Я навсегда останусь верен флоту, который благодаря вам свел меня с Андреем Петровичем!
Тот улыбнулся.
– Стало быть, не зря, Андрей Петрович, я тянул его за собой с Черного моря, с фрегата «Флора», на Балтику, на шлюп «Восток»?
– Выходит, что не зря, Фаддей Фаддеевич, – рассмеялся ученый.
На калитке звякнула медная пластина от удара по ней медным кольцом, и дворник поспешно открыл ее. Оглядываясь по сторонам, во двор вошел статный мужчина уже далеко не среднего возраста.
– Григорий Иванович! – радостно воскликнул Андрей Петрович и поспешил ему навстречу.
Они крепко, по-мужски, обнялись.
– Как же я рад видеть вас, дорогой мой учитель, в своем доме!
– Не менее вас, доктор естественной истории! – галантно ответил академик Лангсдорф.
Они поднялись на высокое крыльцо:
– О… не увидеть вас, Фаддей Фаддеевич, в этом доме я просто не мог! – академик приветствовал мореплавателя.
– Да и ваше присутствие здесь, Григорий Иванович,
