заключающаяся в том, что система знаний всегда является и методом исследования, при этом чем более совершенно теория отражает познаваемую реальность, тем выше ее методологическое значение;
4) прогностическая (или научное прогнозирование), предназначенная для предвидения развития действительности и, в том числе, государственно-правовых явлений;
5) организаторская (или конструктивная), отражающая практическое предназначение правоведения, которое разрабатывает новые эффективные средства, приемы и методы преобразования государственно-правовой действительности[78].
Несмотря на свои отличия, функции науки в целом и такой ее отдельной отрасли, как правоведение, находятся в тесной взаимосвязи и зависимости, каждая из них дополняет и влияет на другие, образуя устойчивую целостность действительного предназначения научного знания.
Поскольку правоведение подразделяется на ряд юридических наук, изложенное в полной мере относится не только к таким фундаментальным наукам, как теория права и государства, но и к более частным юридическим наукам. При этом соотношение фундаментальных и частных юридических наук с функциональной точки зрения нельзя оценивать только как соотношение общего и частного.
Исследуя эту проблему, академик Д. А. Керимов пишет, что, во-первых, не только фундаментальные, но и прикладные исследования питают идеями науку; во-вторых, не только прикладные, но и фундаментальные исследования питают производство, технику и двигают техническую мысль; в-третьих, и фундаментальные, и прикладные исследования питают не только производство, технику и двигают техническую мысль, но и все иные сферы общественного бытия; в-четвертых, далеко не все исследования, не выходящие непосредственно на практику, являются фундаментальными, равно как и наоборот: отнюдь не все исследования, осуществляемые фундаментальной наукой, носят фундаментальный характер и, в-пятых, не только фундаментальные, но и прикладные исследования могут возвыситься до фундаментального значения, подобно тому, как не только прикладные, но и фундаментальные исследования в определенных отношениях могут иметь прикладное значение[79].
Изложенное в полной мере должно быть использовано и при определении содержания функций криминалистики.
Однако, к сожалению, несмотря на то что вопрос о функциях криминалистики приобретает все большую актуальность, глубоких монографических исследований в этой области пока нет, а отдельные разработки даже наиболее известных авторов продолжают уточняться и нередко существенно отличаются друг от друга.
Так, Р. С. Белкин еще в 1970 г. писал об эвристической и ретро-сказательной функциях общей теории криминалистики[80], а в 1997 г. в «Курсе криминалистики», развивая это положение, он указывает, что кроме методологической, мировоззренческой функции, на которой основывается эвристическое и ретросказательное значение
См.:
