губка, и тренировался при каждой возможности.
Они не особенно хорошо общались – все же Ёджун, казалось, ему пока что не доверял либо сам по себе долго сходился с людьми. Но Хёну его уважал и испытывал к нему симпатию, а интуиция подсказывала, что они еще подружатся.
Ван в первые пару дней время от времени изображала из себя королеву драмы, но вскоре успокоилась и перестала припоминать побег Хёну при каждом удобном случае, а Тхэбэк вообще простил его сразу же, как получил разрешение запрыгнуть на кровать, и между ними все вернулось на круги своя.
С контролем сил все было по-прежнему паршиво – у него получилось остановить поглощение энергии один-единственный раз – с Ёном, но в основном он не мог разорвать связь самостоятельно. В противовес Хёну начал делать успехи с управлением силой без касания, с поддержанием визуального контакта. Но с голодом все было неизменно печально: крох с тренировок хватало, чтобы не отбросить коньки, но этого, как и прежде, было чертовски мало. Однако о питании от людей Хёну пока даже думать не хотел. В конце концов, необходимый минимум – это не так уж плохо. Наверное, ему стоило поговорить с кем-нибудь об этом сразу после возвращения, но он как обычно предпочел довести ситуацию до критической.
Началось все с того, что на спаррингах Хёну теперь стабильно отхватывал от обоих – Ёджуна и Ёна. Если вначале коэффициент его побед над Ёджуном был примерно две из трех и одна из трех против Ёна, то теперь он не побеждал вовсе. Синяки и ссадины, которые он получал на тренировках, будто и вовсе не сходили, а только перекрывались новыми. Кай, время от времени присутствовавший на тренировках, только скептически поджимал губы и никак не комментировал происходящее, но Хёну все еще боялся, что кажется ему несерьезным и старающимся недостаточно, так что изматывал себя, чтобы результат был хоть немного лучше.
Он продолжал ходить в столовую, чтобы хоть чем-то забивать раздражающее чувство голода, но от еды его все чаще тошнило. А еще он постоянно мерз. Ночью не спасали ни закрытые наглухо окна, ни одеяла, ни даже толстовка Кая. Когда это происходило, он просто лежал, свернувшись клубочком и стуча зубами.
В одну из таких ночей дверь в комнату скрипнула, выдергивая его из полудремы и впуская гостя. Даже в темноте он узнал силуэт.
– Поговорим?
Хёну сел на кровати, подобрав ноги под себя и укутавшись в одеяло. Он прилагал максимальные усилия, чтоб не трястись и говорить нормально.
– Т-ты чего т-тут забыл?
Кай присел на край кровати.
– Почему ты не пришел ко мне, когда понял, что голоден? – он смотрел на Хёну, немного склонив голову, а тот только прятал глаза.
– Как т-ты себе это представляешь? Что бы я сказал т-тебе?
– Что тебе плохо и нужна помощь.
– Я пытался заниматься усерднее, чт-тобы научиться контролю и получить в будущем возможность питаться от людей. Но пока вот т-так.
– Ты голоден и истощен, что толку от тренировок в таком
