уже нечего. Если не покинуть лайнер прямо сейчас, пока до берега двадцать километров и есть хоть какое-то представление о направлении на него, то станет поздно. Судно унесёт в открытое море, начнутся жажда, голод и полный хаос. А так кто-нибудь, но доплывёт, хоть и не все. Но капитан отказался, ему ведь сидеть всю жизнь, даже если погибнет совсем немного пассажиров. Тогда они заявили, что не собираются умирать за толпу жирных червей и поэтому уходят. Капитан попытался их остановить и поднять тревогу, хотел разбудить пассажиров, чтобы встали на его сторону. Его зарезали, а всех, кто принял сторону капитана, избили и заперли в трюме. Они забрали капитанский компас, вручную спустили на воду шлюпки и бросили нас здесь! Я молюсь, чтобы никто из этих ублюдков не добрался до берега!
Сложенный из обломков барной стойки костёр сильно коптил, сидеть близко к огню не получалось из-за токсичной вони сгорающего пластика, и Пётр поёжился от озноба. Утро наступило пару часов назад, температура ещё не поднялась до дневной, и обращённая в противоположную сторону от костра спина мёрзла, хотя вытянутым к огню ногам было жарко. Сесть к костру спиной Пётр не решался, вчера ночью на его глазах так сел кто-то из окружающих, и пуховик на его спине расплавился, чуть было не загоревшись. Остаться сейчас без пуховика просто нереально, на улице холодает с каждыми сутками, и если днём ещё более-менее не холодно, то ночью и под утро колотун ужасный. По ощущениям – минус пять, если не холоднее! Просто удивительно, почему вода нигде не замерзает? Ведь по ощущениям же холодно!
Укреплённая над костром кастрюля с водой начала закипать, и Пётр поднялся, с кряхтеньем распрямляя озябшую спину. Он подобрал лежащую рядом пару гнутых железок, принесённых кем-то из туристов, и попытался подцепить ими, словно крюками, кипящую кастрюлю.
– Осторожней! – напутствовала его сидящая рядом молодая чернявая женщина с аппетитной фигурой. – Крюк может соскользнуть по ручке кастрюли, и она перевернётся! Вчера человек так ошпарился!
– Спасибо, Анна Хабибовна! – Пётр зацепил крюки за ручки кастрюли и, пыхтя, снял её с коптящего костра. – Буду иметь в виду!
Он оттащил кастрюлю на пару метров от костра, поставил на пол и отдал крюки женщине. Анна Хабибовна подцепила ими свою кастрюлю и поместила её над костром. Теперь нужно дождаться, когда кипяток остынет, и отнести воду семье, спящей в зале ожидания в десятке метров отсюда. Этот костёр развели здесь, посредине, специально, чтобы людям было удобнее ходить к нему из разных мест зала ожидания. Согревать он особо не согревал, больше коптил и вонял, но это был единственный способ закипятить воду, взятую из какого-то ручья возле аэропорта. Людей в аэропорту было немного, человек сто, может, двести, костёр был не единственным, так что очереди на кипячение воды выстраивались относительно небольшие, часа на три-четыре. Большая часть людей, добравшихся до аэропорта, уже ушла в город.
До аэропорта Пётр с семьёй добрались
