вскочила и как ошпаренная, подбежала к вампиру, встав ему за спину и притихла.
– Что с ней? – хмыкнула.
– Мара, я сказал на место! – он снова щелкнул хлыстом по полу рядом со столом и с такой силой, что та ещё больше зарычала. Тогда Зорян подошёл, вытянул женщину за шкирку, встряхнул, как котёнка, и, взяв за грудки, уставился в глаза.
– Она моя, тронешь, убью, – процедил.
Та судорожно отрицательно замотала головой, однако по ней сильно виделось, что она пытается отдышаться, будто пробежала кросс на скорость.
Он отшвырнул её в сторону каморки. Кухарка поползла на четвереньках к себе и закрыла дверь.
– Что с ней? – опять прошептала на смерть перепуганная девушка.
– Она почувствовала в тебе кровь и плоть. Ты для неё лакомый кусок, людей в нашем мире нет, а для зубастых ты как самый вкусный торт у вас.
У Василины поползли брови на лоб.
– Она тоже из зубастых?
– Все слуги вампиров из них. Это низшая каста. Одни из них одомашненные прислуживают нам, другие – ещё дикие обитают в горах, и если любой вампир случайно забредёт туда, то может не вернуться.
– Ужас, а как же она почувствовала? Ты же окружил меня силовым полем.
– Я и сам не знал, что оно слабеет, когда меня рядом нет. Прости, с людьми в таком качестве тоже сталкиваюсь впервые. Придётся тебе даже, когда я моюсь в душе, находиться рядом.
– Кошмар, – протянула Василина и присела на стоящий рядом стул с высокой спинкой из светло–голубого дерева.
Он улыбнулся.
– Зато мне будет приятнее, представь, я моюсь, а ты сидишь рядом и лицезреешь мою наготу.
– Я – я, не могу.
– Хватить блеять, как молодой бронзик, идём. Я, спасая тебя, не смыл с себя мыло.
Девушка попыталась возмутиться, но не смогла, вампир уже сгрёб её в охапку и взлетел на третий этаж. Подлетел к душевой, открыл дверь и впихнул внутрь.
– Стой здесь, я быстро и полетим, погуляем перед сном.
Василина открыла рот, когда он бесцеремонно сбросил халат на кушетку и остался в чём мать родила. Ухмыльнулся, обнажив идеальной формы клыки, и зашёл в душевую кабину. Смыл мыло, вышел и свысока взглянул на неё.
– Не хочешь тоже помыться?
Она отрицательно мотнула головой.
– Зря, я не разрешу тебе ложиться со мной в чистую постель грязной с вашего кладбища.
– П – п – постель?
– Хватит заикаться, неужели ты такая тупая, что не понимаешь, что теперь и спать нам придётся вместе, личная комната отменяется. Или ты хочешь, чтобы моя прислуга тебя сожрала, разорвав на части. И мыться ты будешь также в моём присутствии.
– Но я так не могу.
– Васька, заруби себе на носу, теперь ты под моей защитой, а отдать тебя на растерзание кому–то другому не в моих планах. Давай, я жду.
– Мыться?
– Да.
– А ты отвернёшься?
– Нет.
