разгружал фургон, таскал рулоны с утеплителем. Настроение бодрое, боевое, в глазах усталость, но ни тоски в них, ни печали. Не переживал Слава, не боялся разоблачения: или ни в чем не виноват, или просто непробиваемый.
Фомин не стал ждать, когда грузчики закончат работу, выдернул парня на разговор.
– Где доски? – Он смотрел Стенькину прямо в глаза.
– Какие доски? – удивился тот.
– А ты не знаешь, какие доски у вас тут пропали?
– Я-то здесь при чем?.. – возмущенно вскинулся Слава. – Чуть что, сразу Стенькин?
– Я у тебя дома был, ватник твой рабочий осмотрел, опилки на нем с досок.
– Какие еще опилки?
– Свежие. С лиственной доски. Экспертиза это подтвердит. А суд тебя арестует. Тебе грозит до пяти лет лишения свободы.
– Да не брал я ничего! – Стенькин хлопал глазами, потрясенно глядя на Родиона.
– Ну что, тогда я в отдел, куртку твою на экспертизу сдавать.
– Какую куртку?
– Ватник, телогрейка, черная такая, на кухне висела.
– Без рукавов?
– С рукавами.
– Не было с рукавами, с рукавами пропала.
– Когда?
– Позавчера в огород хотел, не докопал немного. Смотрю, а ватника нет… Сами знаете, память у меня не совсем. – Слава и хотел было улыбнуться, постучав себя по голове, но не смог. Страшно парню, паника на душе, настроения нет. А ведь не грустил, не печалился, разгружая фуру.
А с памятью у него действительно беда, вроде бы все вспомнил, но белые пятна оставались.
– Если память, значит, не помнишь, как ватник на место вернулся. В машине он у меня. Твой ватник, опилки на нем с досок…
– Так вы же говорите, что вчера ночью украли.
– Вчера ночью.
– А я вчера ночью у Майи был.
Фомин хотел спросить, всю ночь он с Майей провел или только часть, но понял, что голос выдаст волнение. А ведь ему на самом деле стало не по себе, ощущение навалилось, как будто кто-то мягким, но тяжелым мешком ударил под коленки. Это раньше он ничуть не ревновал Майю, но все изменилось после того, как Лера предала его. Он остался с женой, но Майя ему теперь не чужая, чтобы он там себе ни внушал.
– Ну, не всю ночь… – немного подумав, признался Слава и тут же поспешил заверить: – Но я сразу домой пошел!
– Пошел?
– Ну, так машины у меня нет. И доски вывозить не на чем.
– На лодке… Доски на лодке могли вывезти.
– И лодки у меня нет.
– У Леньки, дружка твоего, есть.
Пшеничная – станица небольшая, Родион знал всех жителей наперечет. У кого казачьи шашки водятся, знал, кто коней держит, кто на лодках рыбачит. И кто с кем дружит, имел представление. А уж Славкиного-то дружка знал как облупленного.
– Так это, у отца его лодка.
– А Ленька взять ее не мог?
– Так Ленька… – замялся Слава. –
