пива, посмотрел в нашу сторону и не слишком любезно ответил:
– Извините, господа, но я не интересуюсь политикой.
– Ради вас мы готовы перейти на женщин, – засмеялся Лекруа, но Георг строго глянул на него и недовольно пробурчал:
– Анри, оставьте в покое этого шпика!
Я внешне никак не отреагировал на эти слова, как будто они меня совсем не заинтересовали, но про себя отметил: «Ага, значит, этого красавчика зовут Рольф, и он из полиции! А может быть, из контрразведки?» – и решил получше к нему приглядеться, а при удобном случае даже попытаться познакомиться.
Это решение может показаться странным, и оно действительно было бы таковым, будь я «нормальным» разведчиком, который, обнаружив в своем непосредственном окружении сотрудника полиции, а тем более контрразведки, ни в коем случае не должен допускать сближения с ним, потому что это связано с опасностью разоблачения и провала. Но я был «ненормальным» разведчиком, и моя специализация как раз и подразумевала поиск сотрудников контрразведки и создание условий для сближения с ними в своих интересах. Поэтому в подобных случаях я придерживался иной линии поведения, и перспектива общения с сотрудником контрразведки меня не только не пугала, но и была весьма заманчивой.
Рольф сел за свободный столик, равнодушно поглядывая по сторонам, выпил свое пиво и ушел из бара, мимо которого из конюшни в сторону манежа уже потянулись наездники, кто верхом, а кто держа свою лошадь на поводу.
Посидев еще некоторое время в обществе моих знакомых, я извинился и, сказав, что хочу посмотреть, как будет галопировать моя жена, тоже вышел из бара.
Всю неделю до этого стояла прекрасная погода, и впервые в этом году тренировка проводилась в открытом манеже.
Рольф стоял у барьера, ограждающего манеж, и смотрел, как наездники выстраивались в шеренгу.
Я тоже подошел к барьеру и встал в нескольких метрах от него, ожидая, когда возникнет удобный повод, чтобы естественно вступить с ним в разговор.
А тем временем около двадцати наездников и наездниц по команде тренера шагом двинулись по кругу манежа, потом перешли на рысь, потом на манежный галоп, потом снова на рысь, и все это время делали вольты направо и налево, меняли направление движения и делали другие перестроения. Когда разминка была закончена, им поставили низенькое препятствие, и они стали прыгать через него, сопровождая каждый удачный прыжок радостным воплем.
Я следил взглядом за Татьяной и, не буду скрывать, любовался ее посадкой. И не потому, что это была моя жена, вернее, не только потому, она и в самом деле очень красиво смотрелась верхом на лошади: хорошо держала спину, мягко работала поводом, а длинные и стройные ноги позволяли ей глубоко сидеть в седле, поэтому во время прыжка она почти не отрывалась от седла, только слегка приподнималась в стременах и наклоняла тело вперед в такт движению лошади. К тому же, хотя все наездницы были одеты
